Введение

Общие закономерности организации художественной речи, особенности языка и стиля писателя, семантико-стилистические преобразования слова в художественном тексте занимали одно из центральных мест в лингвистических исследованиях. Особо следует выделить работы, выполненные в рамках направления «Функциональная стилистика художественного текста», в которых рассмотрение идиостиля автора осуществляется с опорой на различные микроструктуры текста в их конкретной эстетической обусловленности (Н.И. Бахмутова, М.Б. Борисова, Е.Г. Ковалевская, Б.А. Ларин, Г.А. Лилич, Д.М. Поцепня, К.А. Рогова и др.). В этой связи актуальным является изучение лексического своеобразия, наиболее экспрессивных, ярких и необычных лексических единиц индивидуально-авторской системы языка.

Одним из ярких представителей, раскрывших богатство русского языка, расширивших его границы, был Солженицын. С.В. Мельникова справедливо считает, что «А.И. Солженицын – художник, остро чувствующий языковой потенциал. Писатель обнаруживает подлинное искусство изыскивать ресурсы национального языка для выражения авторской индивидуальности в видении мира…».

О жизни и творчестве А.И. Солженицына существует обширная литература, среди которой можно выделить более двух десятков монографий, около двадцати диссертаций, несколько коллективных сборников и изданных материалов научных конференций. Но это, в основном, литературоведческие исследования, затрагивающие проблемы социально-политического и идеологического характера. Лингвистические исследования, рассматривающие собственно лексическую систему произведений Солженицына, созданных в разные периоды, представлены лишь отдельными статьями. В свете сказанного тема нашего исследования «Лексическое своеобразие двучастных рассказов А.И. Солженицына ("На краях", "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька")» звучит актуально.

Объект исследования – язык двучастных рассказов А.И. Солженицына, созданных в 90-е годы ХХ века.

Предмет исследования – лексическая система указанных произведений.

Цель исследования – выявить и описать лексическое своеобразие двучастных рассказов А.И. Солженицына "На краях", "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька".

Для достижения указанной цели необходимо решение следующих задач :

1. Охарактеризовать творческий метод А.И. Солженицына, особенности его малой прозы.

2. Описать лексико-стилистические особенности малой прозы А.И. Солженицына.

4. Исследовать и описать особенности функционирования просторечной лексики в языке рассказов А. Солженицына.

Материалом исследования послужили тексты рассказов "На краях", "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька".

Основным методом исследования стал метод лингвистического описания, включающий приемы наблюдения, анализа, обобщения. Были использованы также методы словообразовательного и лексического анализов.

Научная новизна заключается в том, что впервые проанализировано лексическое своеобразие произведений, до сих пор подвергающихся лишь идейно-содержательному анализу.

1. Теоретические основы исследования

1.1 Специфика творческого метода А.И. Солженицына

Для творческого метода Солженицына характерно особое доверие к жизни, писатель стремится изобразить все, как это было на самом деле. По его мнению, жизнь может сама себя выразить, о себе сказать, надо только ее услышать. В Нобелевской лекции (1971–72) писатель подчеркивал: «Одно слово правды весь мир перетянет». Это предопределило особый интерес писателя к правдивому воспроизведению жизненной реальности как в сочинениях, основанных на личном опыте, так и в эпопее «Красное Колесо» , где документально точное изображение исторических событий также принципиально важно.

Ориентация на правду ощутима уже в ранних произведениях писателя, где он старается максимально использовать свой личный жизненный опыт. Не случайно главным героем поэмы «Дороженька» (1948–53) и в неоконченной повести «Люби революцию» (1948, 1958), которая задумывалась как своеобразное продолжение поэмы, является Нержин (автобиографический персонаж). В этих произведениях писатель пытается осмыслить жизненный путь в контексте послереволюционной судьбы России. Схожие мотивы доминируют и в стихах Солженицына (1946–53), сочиненных в лагере и в ссылке.

В раковом корпусе ташкентской больницы написан очерк «Протеревши глаза» , в котором дана оригинальная интерпретация пьесы, во многом полемичная по отношению к замыслу А.С. Грибоедова.

В драматической трилогии «1945 год» , состоящей из комедии «Пир победителей» , трагедии «Пленники» (1952–1953) и драмы «Республика труда» , использован военный и лагерный опыт автора. Здесь в качестве персонажа появляется полковник Георгий Воротынцев – будущий герой «Красного, Колеса». Кроме того, в «Пире победителей» и «Республике труда» читатель встречает Глеба Нержина, а в «Пленниках» – Валентина Прянчикова и Льва Рубина, персонажей романа «В круге первом». «Пир победителей» – это гимн русскому офицерству, не потерявшему достоинство и честь и в советские времена. Французский литературовед Жорж Нива обнаруживает в ранних пьесах Солженицына «стремление быть этнографом племени зэков». Особенно это заметно в «Республике труда», где лагерные реалии изображены очень подробно, а речь персонажей содержит множество жаргонизмов. Очень важна во всех 3 пьесах тема мужской дружбы.

Эта же тема оказывается и в центре романа «В круге первом» . «Шарашка», в которой вынуждены работать Глеб Нержин, Лев Рубин (его прототип – Копелев) и Дмитрий Сологдин (прототип – известный философ Д.М. Панин), вопреки воле властей оказалась местом, где «дух мужской дружбы и философии парил под парусным сводом потолка. Может быть, это и было то блаженство, которое тщетно пытались определить и указать все философы древности?». Мысль Солженицына парадоксальна, но не следует забывать, что перед нами лишь «первый круг» полудантовского-полутюремного «ада», где и мучений-то настоящих еще нет, зато есть простор для мысли: в духовном и интеллектуальном отношении этот «первый круг» оказывается весьма плодотворен. Так, в романе описано медленное возвращение Нержина к христианской православной вере, показаны его попытки по-новому осмыслить революционные события 1917, изображено «хождение» Наржина «в народ» – дружба с дворником Спиридоном (все эти мотивы автобиографичны). В то же время название романа символически многозначно. Кроме «дантовского», здесь присутствует и иное осмысление образа «первого круга». С точки зрения героя романа, дипломата Иннокентия Володина, существуют 2 круга – один внутри другого. Первый, малый круг – отечество; второй, большой – человечество, а на границе между ними, по словам Володина, – «колючая проволока с пулеметами… И выходит, что никакого человечества – нет. А только отечества, отечества, и разные у всех…». Володин, позвонив в американское посольство, пытается предупредить военного атташе о том, что советские агенты украли в США атомную бомбу – он не хочет, чтобы ею завладел Сталин и укрепил таким образом, коммунистический режим в СССР. Герой жертвует своей жизнью ради России, ради порабощенного тоталитаризмом отечества, но «обретя отечество, Володин обрел человечество». В названии романа содержится одновременно и вопрос о границах патриотизма, и связь глобальной проблематики с национальной.

Рассказы «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» близки идейно и стилистически, они обнаруживают характерный для всего творчества писателя новаторский подход к языку. И в «Одном дне Ивана Денисовича», и в «Матренином дворе» писатель активно использует форму сказа . При этом выразительность речи повествователя, героев их окружения создается в этих произведениях «не только какими-то необычными словарными «экзотизмами»… а, главным образом, умело используемыми средствами общелитературной лексики, наслаивающейся… на разговорно-просторечную синтаксическую структуру».

Особое место в творчестве писателя занимает цикл прозаических миниатюр «Крохотки» (1958–60, 1996–97). Солженицын – мастер крупной эпической формы, поэтому «невесомость», «воздушность» этих стихов в прозе кажется неожиданной. В то же время акварельно-прозрачная художественная структура выражает здесь глубокое религиозно-философское содержание.

В повести «Раковый корпус» перед читателем предстает «мозаика индивидуальных хроник – «личных дел» героев, центральных и второстепенных, всегда соотнесенных с грозными событиями 20 века». Все обитатели изображенной в повести палаты для больных раком вынуждены так или иначе решать проблему личного отношения к возможной скорой смерти, исходя из собственного жизненного опыта и своей индивидуальности. Оказавшийся в палате том произведений Л.Н. Толстого заставляет их задуматься над вопросом: «Чем люди живы?». Появление этого мотива на страницах «Ракового корпуса» может натолкнуть на мысль о прямом влиянии на писателя идей Толстого, однако Солженицын подчеркивал, что Толстой никогда не был для него моральным авторитетом и что, по сравнению с Толстым, Ф.М. Достоевский «нравственные вопросы… ставит острее, глубже, современнее, более провидчески». В то же время показательна высокая оценка Толстого-художника, поэтому неудивительно, что в построении крупной эпической формы писатель отчасти следует толстовской традиции. Вместе с тем несомненно влияние на поэтику произведений Солженицына модернистской прозы Е.И. Замятина, М.И. Цветаевой, Д. Дос Пассоса. Солженицын – писатель 20 в., и его не страшат новые и необычные формы, если они способствуют более яркому художественному воплощению изображаемой реальности.

Показательно в этом смысле и стремление писателя выйти за рамки традиционных жанров. Так, «Архипелаг ГУЛаг» имеет подзаголовок «Опыт художественного исследования». Солженицын создает новый тип произведения, пограничный между художественной и научно-популярной литературой, а также публицистикой. «Архипелаг ГУЛаг» с документальной точностью изображения мест заключения напоминает «Записки из Мертвого дома» Достоевского, а также книги о Сахалине А.П. Чехова и В.М. Дорошевича, однако если раньше каторга была преимущественно наказанием виновных, то во времена Солженицына ею наказывают огромное количество ни в чем неповинных людей, она служит самоутверждению тоталитарной власти. Писатель собрал и обобщил огромный исторический материал, развеивающий миф о «гуманности» ленинизма. Сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системы произвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. Причина и в том, что это произведение – документ большой художественной, эмоциональной и нравственной силы, в котором мрачность изображаемого жизненного материала преодолевается при помощи своего рода катарсиса. По мысли Солженицына, «Архипелаг ГУЛаг» – дань памяти тем, кто погиб в этом аду. Писатель исполнил свой долг перед ними, восстановив историческую правду о самых страшных страницах истории России.

Книга «Бодался теленок с дубом» (1967–75; последняя ред. – 1992) имеет подзаголовок «Очерки литературной жизни» . Здесь объектом изучения является литературно-общественная ситуация в стране 60-х – 1-й пол. 70-х гг. 20 в. Эта книга рассказывает о борьбе писателя с советской системой, подавляющей какое бы то ни было инакомыслие. Это история о противостоянии правды и официозной лжи, хроника поражений и побед, повествование о героизме и подвижничестве многочисленных добровольных помощников писателя. Эта книга – о духовном освобождении литературы вопреки всем усилиям компартии, государства и карательных органов. В ней множество ярких портретов литературных и общественных деятелей той поры. Особое место в «очерках» занимает образ А.Т. Твардовского. Главный редактор «Нового мира» изображен без идеализации, но с большим сочувствием и щемящей болью. Художественно-документальный портрет Твардовского многомерен и не укладывается ни в какую схему. Перед читателем возникает живой человек, сложный, ярко талантливый, сильный и замученный той самой партией, от которой он, и совершенно искренне, себя никогда не отделял, которой верно и преданно служил.

Продолжением воспоминаний «Бодался теленок с дубом» является автобиографичная книга «Угодило зернышко промеж двух жерновов» (1978), имеющая подзаголовок «Очерки изгнания». В ней рассказывается о судьбе писателя в годы вынужденного пребывания вне России. Публикация этой книги пока не завершена.

10-томная тетралогия «Красное Колесо» посвящена подробному и исторически глубокому изображению Февральской революции 1917 и ее истоков. Писатель собрал и использовал множество документов изучаемого времени. Ни один историк до сих пор не описывал февральских события так подробно, буквально по часам, как это сделал Солженицын в «Красном Колесе».

Солженицын считает «Красное Колесо» эпопеей, отвергая такие жанровые определения, как роман или роман-эпопея. Это произведение глубоко новаторское и исключительно сложное. Помимо чисто художественных глав в нем есть и «обзорные» главы, в которых рассматриваются те или иные исторические события. Эти главы тяготеют к жанру художественного исследования. Вместе с тем в тетралогии присутствует монтаж газетных материалов (прием, заимствованный у Дос Пассоса), используются и художественные средства сценарной драматургии («экран»). Кроме того, некоторые главы состоят из коротких фрагментов, каждый в несколько строк. Так, солженицынская эпопея «получает структуру, совершенно отличную от традиционного реалистического романа». .

В 90-е гг. Солженицын вернулся к малой эпической форме. В «двучастных» рассказах «Молодняк» (1993), «Настенька» (1995), «Абрикосовое варенье», «Это», «На краях» (все – 1994), «Все равно» (1994–95), «На изломах» (1996), «Желябугские выселки» (1998) и небольшой по объему «односуточной повести» «Адлиг Швенкиттен» (1998) интеллектуальная глубина сочетается с архитектоническим совершенством, диалектически-неоднозначное видение художественной реальности – с тончайшим чувством слова. Все это – свидетельство зрелого мастерства Солженицына – писателя.

1.2 Лексико-стилистические особенности прозы А.И. Солженицына

О сновой особенности индивидуального авторского стиля писателя является работа писателя над расширением возможностей языкового выражения. Работа над лексическим запасом русского языка не ограничивается созданием ярких языковых образов в художественных произведениях. Более того, именно работа писателя как лингвиста предвосхищает и определяет языковые черты его художественных произведений. Писатель осмысленно и целенаправленно стремится к обогащению русского национального языка, о чем свидетельствуют и его лингвистические статьи, и высказанные в интервью идеи о русском языке, и «Словарь языкового расширения» .

Сочетание яркого новаторства и глубокой закорененности в национальной традиции – наиболее характерная черта солженицынского языка. Ярче всего это проявляется в области лексики. Писатель использует самую разнообразную лексику: встречается множество заимствований из словаря В.И. Даля, из произведений других русских писателей и собственно авторские выражения. А.И. Солженицын употребляет не только лексику, не содержащуюся ни в одном из словарей, но также малоупотребительную, забытую, или даже обычную, но переосмысленную писателем и несущую новую семантику. Кроме того, писателем значительно расширены возможности использования нелитературной лексики.

Так, например, язык рассказа «Один день Ивана Денисовича» ярко свидетельствует о том, что писатель претворяет в жизнь свой масштабный замысел по лексическому расширению русского языка. Прежде всего, необходимо выделить лексику, которая является собственно авторскими образованиями. Характерными чертами таких лексем, являются одноразовость и вытекающая из нее ненормативность, зависимость от контекста, экспрессивность, полисемантичность и принадлежность конкретному автору-творцу. На основании перечисленных признаков в рамках рассказа «Один день Ивана Денисовича» авторские окказионализмы можно определить следующим образом – это лексические единицы, не отмеченные в словарях или употребленные в значении, не отмеченном в словарях, созданные автором только для одной языковой ситуации. Часто это усеченные формы слов, образованные путем отсечения аффиксов более современного происхождения, нежели корень (например, кружь , грев , издаля ). Встречаются окказиональные слова, образованные путем скорнения (нелинейное сложение, при котором одна усеченная основа модифицирует значение другой основы и может приближаться по функции к аффиксу, например, рассмеркиваться , лопотно ). Скорнение необходимо отличать от простого соединения двух корней, каждый из которых полностью сохраняет свою форму. Так образованы, например, окказионализмы злоупорный, быстрометчив, землеруб. Среди окказионализмов есть формы, образованные с помощью высокопродуктивных аффиксов от высокочастотных корней (например, шажисто , спотычливо , терпельник ).

Лексические окказионализмы А.И. Солженицына созданы в рамках четырех основных частей речи: существительные, прилагательные, глаголы, наречия. Особое предпочтение отдается образованию сложных слов. Сложением созданы не только имена существительные (БЕГ-НАЛЕТ, ГЕНЕРАЛ-ЗУДА, ПОЕЗДКА-ИГРА, СОЛДАТ-БЕГУНОК, СТРЕЛКИ-КЛЕШНИ, ШАГ-ПРЫЖОК и др.), имена прилагательные (БРЕХЛИВО-НЕЧИСТЫЙ, ГРОЗНО-СЧАСТЛИВ, ДЕТСКИ-ПОДУШЕЧНЫЕ, ЗНАЧИТЕЛЬНО-ЗАГАДОЧНЫЙ, КРУГЛО-ОТТЯНУТЫЙ, ЛАДАННО-СИЗЫЙ и др.), что является обычным для языка, но и глаголы (ГОРИТ-ДЫМИТ, ИГРАТЬ-ВОЕВАТЬ, ИСКАТЬ-СПРАШИВАТЬ, ХОДИЛ-ПРИСЛУШИВАЛСЯ и др.), а также наречия (ЛЕДЯНО-ЛЮБЕЗНО, ЩЕЛКОВИДНО, СКОРОДЫШКОЙ, НЕИЗЪЯСНИМО-ЧУЖЕРОДНО, СЛЕЗНО-КОЛЕННО, НАСМЕШЛИВО-ПРИВЕТЛИВО и др.) .

Острее всего звучат солженицынские окказионализмы, воплотившиеся в форме наречий (причем именно наречий образа действия). Именно в этой части речи наиболее полно сочетаются для писателя возможность словотворчества и насыщенность выражаемого ею явления. Примером заимствованной формы, но преобразованной окказиональной семантики служит следующее наречие:

Однако он стал есть ее так же медленно, внимчиво [Солж. 1978: 15].

Наречие внимчиво мы находим у В.И. Даля. Можно предположить, что причина выбора писателем именно такой формы наречия кроется в отрыве наречия внимательно от образующего глагола внимать. В.И. Даль определяет этот глагол следующим образом:

ВНИМАТЬ, внять чему, внимаю и внемлю, арх. воймовать, сторожко слушать, прислушиваться, жадно поглощать слухом; усваивать себе слышанное или читанное, устремлять на это мысли и волю свою [Даль, I: 219].

Заключенный в лагере ест свою порцию не только внимательно (сосредоточенно), а жадно поглощая, впитывая, усваивая все, что можно, устремляя на это все свою мысли и свою волю.

По такой же морфологической схеме образовано наречие оступчиво от глагола оступаться (оступиться) т.е. ‘неудачно ступить, споткнуться’. При этом наречие является признаком глагола ходить , отсутствующего в предложении, но подразумевающегося. Так, фразу по трапу оступчиво можно развернуть до предложения ходить по трапу неудобно тем, что можно легко споткнуться или ступить неудачно. В этом и состоит так называемый «закон экономии» в языковом творчестве А.И. Солженицына.

Именно в окказиональных наречиях проявляется в полной мере важная особенность лексики А.И. Солженицына: «стремление к полисемии, к максимально возможному смысловому и экспрессивному наполнению слова, к его осложнению и преобразованию, к наслаиванию в пределах отдельной лексической единицы нескольких эстетически значимых смыслов или оттенков значений».

Глаголы также являются продуктивной частью речи для словотворчества А.И. Солженицына. Особенно излюблены писателем приставочные глаголы (а иногда и многоприставочные), поскольку в них есть возможность выражения некоего содержания не только в корне слова, но и в приставке. Полисемию авторских приставочных глаголов можно продемонстрировать на следующем примере:

Издобыть на снегу на голом, чем окна те зашить, не было легко («Один день Ивана Денисовича»).

Приставка из – подчеркивает исчерпанность, полноту проявления действия Издобыть – это не только добыть , но и изловчиться и добыть, измучиться и добыть.

Однако самая обширная область окказионального словопроизводства писателя – именная.

Сложные прилагательные у А.И. Солженицына в основном двухкомпонентные. Единичны случаи использования большего числа компонентов для образования сложного слова, причем один из компонентов может быть сам по себе сложным образованием (ДВУХ-С-ПОЛОВИНОЙ-ЛЕТНИЙ (прения), НЕКМЕСТНЫЙ (Курлов), ЛЮБОВНО-ЛАСКОВО-ДРУЖЕСТВЕНЕН, ЧЕРНОУСО-БАНДИТСКИЙ (морды крупье) и др.). Окказиональное сложное прилагательное может быть «самодостаточным», т.е. оно само является контекстом формирования окказиональной семантики (СНЕЖНО-СИНИЙ (хребет), СИЗО-ЛИЛОВЫЙ (тучки) ШАРОГОЛОВЫЙ (фельдфебель), ПУШИСТОУСЫЙ (Янушкевич), КРУПНООКИЙ (запасник) и др.).

С другой стороны, для словотворчества А.И. Солженицына не характерны такие способы образования окказиональных лексем, как использование непродуктивных аффиксов или слитное написание словосочетаний (какие находим у других авторов). Это обусловлено основными принципами словотворчества писателя: нацеленностью на общее употребление окказиональных слов и стремлением к сжатости текста.

2. Лексическое своеобразие двучастных рассказов А. Солженицына «На краях», «Желябугские выселки», «На изломах», «Настенька»

2.1 Авторские окказионализмы в художественном тексте двучастных рассказов А. Солженицына

Под лексическими окказионализмами мы понимаем такие лексические авторские новообразования, которых в литературном языке ранее не было. Мы разделяем мнение Е.А. Земской, которая считает, что эти слова «возникают не по правилам. Они реализуют творческую индивидуальность и живут не сериями, но одиночками».

Лексические окказионализмы – это слова в основном одноразового употребления, хотя они могут использоваться и в других произведениях данного автора. Противоречивым является вопрос об авторстве слов. Глубокий и убедительный ответ на этот вопрос дала Т. Винокур: «Ни в одном конкретном случае мы не можем с уверенностью сказать, что перед нами слова, которые Солженицын «взял да и придумал». Больше того, вряд ли сам он решился бы точно определить границу между созданным и воспроизведенным, настолько, как правило, бывает близка ему и органична для него та речевая среда, которую он изображает и членом (а следовательно, в какой-то мере и творцом которой) он является» . Если Солженицын не сам, точнее, не он один создавал эти слова, то он был их сотворцом. Они составляют основу его идиостиля. На практике творение (сотворение) лексических окказионализмов происходит с нарушением системной продуктивности словообразовательных законов.

Здесь, по мнению Е.А. Земской, можно различать два вида окказионализмов: «1) произведенные с нарушением системной продуктивности словообразовательных типов;

2) произведенные по образцу типов непродуктивных в ту или иную эпоху, т.е. с нарушением законов эмпирической продуктивности».

Нами были выявлены два типа окказионализмов в рассказах:

– созданные на основе словообразовательной системы , но по индивидуальной семантике или с использованием готовых словообразовательных элементов, или собственные:

Стал учиться конному делу, с хорошей выпрямкой . Через полгода возвысился в учебную команду, кончил её младшим унтером – и с августа 16-го в драгунском полку попал на фронт. («На краях»).

Стояли под Царицыном, потом посылали их на Ахтубу против калмыков: калмыки как сдурели, все как один советской власти не признавали, и не втямишь им. («На краях»).

Да ведь и у НИХ осведомление: раз пришли на стоянку бандитов, покинутую в поспехе , – и нашли там копию того приказа, по которому сюда и выступили! («На краях»).

Уже так запугались – ни за власть, ни за ПАРТИЗАНТОВ, а только: душу отпустите. («На краях»).

А снабжение в Красной армии – сильно перебойчатое , то дают паёк, то никакого. («На краях»).

Выпьют махотку с молоком, а горшок – обземь, озлясь .

А заставили крестьянского подростка гнать свою телегу с эскадронной клажей вместе с красной погоней, он от сердца: «Да уж хоть бы скорей вы этих мужиков догнали, да отпустили бы меня к мамане».

Бабы ахают навскличь, воют. «Сомкнуть строй. Кто среди вас бандиты?» Пересчёт, отбирают на новый расстрел. Тут уж не выдерживают, начинают выдавать. А кто – подхватился и наутёк, в разные концы, не всех и подстрелишь.

В образовании существительных наблюдается употребление глагольных префиксов, посредством чего достигается эффект оценочной экспрессии. Созданные слова реализуют творческий потенциал Солженицына, создают его индивидуальный идиостиль.

– семантическими окказионализмы – лексемы, которые ранее уже существовали в литературном языке, сохранили свою фономорфологическую форму, но обрели новизну за счет индивидуальных авторских значений.

Новые смыслы выводят вновь созданные слова за пределы тех значений, которые зафиксированы в известных толковых словарях. Лингвистическая природа лексики этого класса изменяется, из сферы узуса они переходят в область окказионального.

Следует отметить, что таким способом создаются вторичные номинации. Вторичное (окказиональное) именование вызвано поисками автора экспрессивного слова. Г.О. Винокур писал, что вторичная номинация вызвана потребностью «по-разному именовать в разных случаях одно и то же».

2.2 Просторечная лексика в двучастных рассказах

Т.Г. Винокур, как тонкий и глубокий исследователь языка русской художественной литературы, дала развернутый анализ языка и стиля рассказа Солженицына, очень высоко ценила в его стилистике наличие «просторечных» слов, так как они «обновляют привычные ассоциативные связи и образы». Они вместе с контекстом помогают читателю правильно понять значение окказионализма.

Просторечную лексику писатель использует для характеристики персонажей:

Ещось вечней и неколебнее их! Что было в позднем динамичней, зорче, находчивей? В андроповские годы сколько же хлынуло сюда отборных с высшим образованием! Сам Всеволод Валерьянович кончил лишь юридический, но рядом с ним там трудились и физики же, и математики, и психологи: попасть работать в КГБ было и зримым личным преимуществом, и интересом, и ощущением, что ты реально влияешь на ход страны. Это были смышлтвенной позиции в вихрях нового сумасшедшего времени – Косаргин перешимел. Ещопали на жилу, и она могла бы даже и далеко повести. («На изломах»)

Встречаются также и употребления разговорно-сниженных слов:

Во работают, вражины ! («На краях»).

В данном примере Солженицын предает эмоциональное состояние простого русского парня, а также его отношение.

Заключение

В настоящее время проблема анализа языка писателя приобрела первостепенную важность, так как изучение идиостиля конкретного автора интересно не только в плане наблюдения за развитием национального русского языка, но и для определения личного вклада писателя в процесс языкового развития. В этой связи представляется актуальным обращение к творчеству мастеров слова, таким, каковым является А.И. Солженицын. В нашей работе мы сделали попытку исследовать лексическое своеобразие двучастных рассказов А. Солженицына.

В первой главе исследования мы охарактеризовали творческий метод А.И. Солженицына, а также описали лексико-стилистические особенности малой прозы А.И. Солженицына.

Вторая глава исследования посвящена изучению своеобразия авторских окказионализмов в рассказах "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька", и особенностям их функционирования. Здесь же мы исследовали и описали особенности функционирования просторечной лексики в языке рассказов А. Солженицына.

В результате исследования мы пришли к следующим выводам .

Произведения А.И. Солженицына представляют собой материал, выявляющий скрытые потенции русского национального языка, представляющий возможности его развития. Основным направлением является обогащение словарного запаса за счет таких групп, как авторская окказиональная лексика, жаргонная лексика, диалектно-просторечная лексика.

Особенности художественного языка А.И. Солженицына явились реакцией на сложившуюся в советской художественной и публицистической литературе ситуацию: на ориентацию на нейтральный стиль и склонность к клише.

В этой ситуации лингвистическая работа писателя, направленная на возвращение утерянного языкового богатства, представляется, с одной стороны, реформаторской, с другой, является продолжением труда классиков русской литературы. Новаторский подход к языку проявляется, прежде всего, в экспрессивности лексических средств художественной речи за счет собственно-авторских окказионализмов, а также использования ресурсов просторечия и диалектов.

Список использованной литературы

1. Винокур Т.Г. С новым годом, шестьдесят вторым… / Т.Г. Винокур // Вопросы литературы. – 1991. – №11/12. – С. 59.

2. Винокур Г.О. Об изучении языка литературных произведений // Избранные труды по русскому языку / Г.О. Винокур. – М.: Государств. учеб.-педагогическое изд. Мин. просвещения РСФСР, 1959. С. 229–256.

3. Герасимова Е.Л. Этюды о Солженицыне / Е.Л. Герасимова. – Саратов: Издательство «Новый ветер», 2007. С. 90–105

5. Дырдин А.А. Русская проза 1950-х – начала 2000-х годов: от мировоззрения к поэтике: учебное пособие / А.А. Дырдин. – Ульяновск: УлГТУ, 2005.

6. Живов В.М. Как вращается «Красное Колесо» / В.М. Живов // Новый мир. – 1992. – №3. – С. 249

7. Земская Е.А. и др. Словообразование // Современный русский язык: Учебник / В.А. Белошапкова, Е.А. Земская, И.Г. Милославский, М.В. Панов; Под ред. В.А. Белошапковой. – М.: Высш. школа, 1981. С. 35

8. Земская Е.А. Словообразование как деятельность / Е.А. Земская. – М., 2007

9. Князькова В.С. Отражение лексического своеобразия прозы А.И. Солженицына в словацких переводах (на материале рассказа «Один день Ивана Денисовича»). Автореферат канд. филол. наук / В. С Князькова. – СПб., 2009.

10. Мельникова С.В. О роли лексического потенциала в идиостиле А.И. Солженицына (на примере лексико-словообразовательных диалектизмов «Русского словаря языкового расширения») // А.И. Солженицын и русская литература: Научные доклады / С.В. Мельникова. – Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004. С. 259–263.

11. Немзер А.С. Рождество и Воскресение / А.С. Немзер // Литературное обозрение. – 1990. – №6. – С. 33.

12. Нива Ж. Солженицын / Ж. Нива. – М.: Худ. Лит., 1992. С. 58

13. Полищук Е., Жилкина М. Юбилей Александра Солженицына / Е. Полищук, М. Жилкина // Журнал Московской Патриархии. – 1999, – №1. – С. 12–13.

14. Солженицын А.И. В круге первом / А.И. Солженицын. – М., 1990. Т. 2. С. 8.

15. Солженицын А.И. «Горе от ума» глазами зэка / А.И. Солженицын. – М., 1954.

16. Солженицын А.И. На краях / А.И. Солженицын // Роман-газета. -1995. – №23/24

17. Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. / А.И. Солженицын. – Ярославль: Верх.-Волж. Изд-во, 1995. Т. 1. С. 25

18. Темпест Р. Герой как свидетель: Мифопоэтика Александра Солженицына / Р. Темпест // Звезда. – 1993. – №10. – С. 186

19. Урманов А.В. Поэтика прозы Александра Солженицына / А.В. Урманов. – М., 2000. С. 131

Мельникова С.В. О роли лексического потенциала в идиостиле А.И. Солженицына (на примере лексико-словообразовательных диалектизмов «Русского словаря языкового расширения») // А.И. Солженицын и русская литература: Научные доклады / С.В. Мельникова. - Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004. С. 259–263

Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. / А.И. Солженицын. - Ярославль: Верх.-Волж. изд-во, 1995.

Солженицын А.И. «Горе от ума» глазами зэка / А.И. Солженицын. - М., 1954.

Нива Ж. Солженицын / Ж. Нива - М: Худ лит., 1992. С. 58.

Солженицын А.И. В круге первом / А.И.Солженицын. - М., 1990. Т. 2. С. 8

Винокур Г.О. Об изучении языка литературных произведений // Избранные труды по русскому языку / Г.О. Винокур. - М.: Государств. учеб.-педагогическое изд. Мин. просвещения РСФСР, 1959. С. 233.

Винокур Т. С новым годом, шестьдесят вторым / Т. Винокур // Вопросы литературы. - 1991. – №11/12. - С. 60.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Разделы: Литература

“В малой форме можно очень много поместить и это для художника большое наслаждение, работать над малой формой…”

А.И.Солженицын

Оборудование: портрет писателя.

Методические приёмы на уроке: работа с текстом, выявление ключевых образов, слов, сопоставление текстов.

Опережающее задание: класс был разделён на творческие группы. Каждая группа учащихся получила индивидуальное задание: прочитать рассказы-миниатюры А.И.Солженицына, ответить на вопросы.

• Жанровые особенности стихотворений в прозе.
• Каковы основные темы и идеи?
• Проанализируйте образную структуру стихотворений в прозе.

Ход урока

I. Вступительное слово.

Учитель. Тема нашего занятия посвящена рассказам-миниатюрам А.И.Солженицына “Крохотки”. Цель урока: дать представление о личности писателя, определить тематику рассказов-миниатюр, углубить представление учащихся о жанровых особенностях стихотворений в прозе, провести сопоставительный анализ, выявить авторскую позицию писателя. В ходе урока мы должны выяснить, получилось ли Солженицыну “много поместить” в рассказах-миниатюрах? Итак, в какой период жизни А.И.Солженицына были написаны эти произведения?

Ученик-литературовед. Рассказы-миниатюры “Крохотки” условно можно разделить на две части. Первая часть рассказов создавалась с 1958 по 1960 годы, многие – в связи с велосипедными поездками по Средней России. Попытки напечатать их в России в 60-х годах оказались тщетны. Ходили в самиздате. Впервые первая часть “Крохоток” была опубликована в журнале “Грани” во Франкфурте в 1964 году. Вторая часть рассказов-миниатюр была написана в 1996-1999 годах. Первая публикация появилась в журнале “Новый мир”. В письме в “Новый мир” автор писал: “Только вернувшись в Россию, я оказался способен снова их писать, там – не мог…”.

II. Основная часть.

Учитель. Рассказы “Крохотки” представляют собой небольшие зарисовки,размышления в образах, микрорассказы, лирические миниатюры, своеобразные “лирические отступления”, получившие самостоятельную жизнь. С чего начать разговор о рассказах-миниатюрах Солженицына? Думается, с определения жанровой формы “Крохоток”. Часто литературоведы называют “Крохотки” стихотворениями в прозе. Вспомним истоки этого жанра и его особенности.

Ученик-литературовед. Стихотворения в прозе… Явление необыкновенное, удивительное. И.С.Тургенев обратился к этому жанру в конце жизни. Цикл его произведений “Стихотворения в прозе” ввел в русскую литературу новый прозаический жанр малой формы. Художественная манера “Стихотворений в прозе” имела влияние на Я.П.Полонского, И.А.Бунина, Пришвина и других писателей XIX и XX веков. Но только у А.И.Солженицына есть целый цикл произведений этого жанра, как и у Тургенева И.С. Художников разных эпох, разной творческой манеры сближает не только обращение к одному жанру в своём творчестве, но и содержание их произведений. “Стихотворения в прозе” Тургенева и “Крохотки” Солженицына можно определить как “поэму о пройденном жизненном пути”, темами которой являются “Россия, … Природа, Жизнь, Любовь, Смерть, Безверие” (Л.П.Гроссман). Обращение Солженицына к жанровой традиции “Стихотворений в прозе” И.С.Тургенева принципиально важно. Повествование от первого лица, от лица очевидца событий, позволяет максимально полно выразить отношение автора к происходящему; мысли и чувства автора звучат в каждом рассказе открыто и искренне. Однако этот жанр у Солженицына в своём развитии претерпел некоторые изменения. В “Стихотворениях…” Тургенева не нашли отражения общественно значимые, актуальные проблемы, важные для той эпохи. Солженицын же наряду с исследованием вечных, общечеловеческих истин в жизни современного человека поднимает в “Крохотках” жгучие и напряженные вопросы 90-х годов

Ученик-литературовед. Стихотворения в прозе… В таком сочетании слов нас удивляет переплетение двух видов словесного творчества: прозы и поэзии. М.Л.Гаспаров определял стихотворение в прозе “как лирическое произведение в прозаической форме, обладающее следующими признаками лирического стихотворения: небольшой объём, повышенная эмоциональность, ярко выраженное субъективное впечатление или переживание автора, обычно бессюжетная композиция”. Лирический герой является субъектом переживания и объектом изображения. В стихотворении в прозе, как правило, не используются такие средства выразительности, как метр, ритм, рифма. Поэтому этот жанр не следует путать с формами промежуточными между прозой и поэзией именно по метрическим признакам – со свободным стихом (верлибром) и ритмической прозой.

Учитель. На одном занятии невозможно охватить все рассказы-миниатюры А.И.Солженицына, и потому мы сегодня ограничимся несколькими произведениями и попробуем исследовать их идейно-образную структуру. Итак, обратимся к тексту “Крохоток”. Каждая деталь, каждое слово значимы, так как всякое стихотворение, в том числе и стихотворение в прозе, обычно небольшого объёма. К словам, даже к знакам препинания нужно быть особенно внимательным – иначе можно пройти мимо главного, не угадать тайны, не проникнуть в художественную идею произведения.

Первая группа учащихся.

Ученик. Рассказы-миниатюры тематически условно можно разделить на две группы. Основная тема стихотворений в прозе “Дыхание”, “Шарик”, Костёр и муравьи”, “Лиственница”, “Гроза в горах” - единство человека и природы. Писатель замечал всё: и сладкий дух после дождя, и голос грома, наполнивший ущелье, что не стал слышен рёв рек, и пёсика Шарика, радующегося первому снегу, и муравьёв, не желающих покинуть родное брёвнышко и погибающих в огне …

Конечно, по ритмическим признакам эти рассказы далеки от классической поэзии, а по сути, образно-эмоциональному воздействию на читателя имеют лирические корни. Они представляют собой философское размышление, зарисовку, где показаны глубокие психологические переживания человека. Образ автора в стихотворении ярко выражен, ибо лирический герой и есть сам автор, открыто выражающий своё отношение к событию. По типу речи - это рассуждение о сущности бытия, о неразрывной связи человека и природы. Стихотворения имеют глубокий подтекст, который отдаляет понимание конечного смысла от первичного восприятия.

Ученик. Рассказ “Дыхание”. Писатель описывает раннее утро, свои ощущения, чувство счастья от того, что имеет возможность вдыхать воздух, “напоённый цветением, сыростью, свежестью”. И пока человек может ещё дышать “после дождя под яблоней – можно ещё и пожить!”. Солженицыну удаётся нарисовать такую картину, потому что он умеет наблюдать, любит и знает природу, понимает, что, возможно, смысл жизни человека заключается именно в умении радоваться каждому мгновенью.

Ученик. Рассказ “Шарик”. Хотя большинству стихотворений в прозе присуща бессюжетная композиция, в целом ряде миниатюр Солженицына легко просматривается сюжетная линия (“Шарик”, “Гроза в горах”, “Костёр и муравьи”). Возьмём, например, произведение “Шарик”. Налицо все элементы сюжета: прямая краткая экспозиция (“Во дворе у нас один мальчик держит пёсика Шарика на цепи…”); подготовленная экспозицией завязка (“… тут как раз мальчик спустил беднягу побегать по двору”); кульминация (“Подбежал ко мне, …меня опрыгал, кости понюхал – и прочь опять, брюхом по снегу!”) и следующая за ней развязка (“Не надо мне, мол, ваших костей, - дайте только свободу!”). При всей видимой простоте, это не просто рассказ о пёсике Шарике. Писатель призывает нас внимательно вглядываться в окружающий нас мир: даже для животного радость оказаться на воле, без привязи, оказывается важнее еды. В таком незамысловатом произведении автору удалось сочетать лёгкость повествования с серьёзностью темы. Умело используя комизм сцены, “очеловечивание” поведения собаки Солженицын раскрывает глубокую взаимосвязь человека и природы.

Ученик. Небольшая прозаическая зарисовка с не менее прозаическим названием “Костёр и муравьи”. Герой, не заметив, что “гнилое брёвнышко изнутри густо населено муравьями”, бросил его в костёр. И хотя он откатил брёвнышко на край, муравьи не убегали от огня (“Едва преодолев свой ужас, они заворачивали … и – какая-то сила влекла их назад, к покинутой родине! -… и погибали…”). Кажется, что может здесь поэтического? Но признаки поэзии скрыты здесь в глубоком эмоциональном заряде. Автор предоставляет возможность читателю понять очень важную истину: чувство родины, дома сильнее даже ужаса смерти.

Ученик. Рассказ “Гроза в горах”. Описание природы перекликается с картинами природы в ранних романтических рассказах Горького А.М. Темой этого стихотворения в прозе является описание грозы в горах. Ключевые образы и картины – это “молния, гром, ливень”. Гроза не производит на читателя тягостного впечатления, не вызывает чувства страха, хотя в начале грозы герои рассказа “выползли из палаток – и затаились”. Природа у Солженицына – живая, и всё в её организме взаимосвязано. Писатель не просто изображает величественное природное явление, но и находит точные слова, чтобы сказать нам, что он видит и чувствует (“И мы… мы забыли бояться молнии, грома и ливня… Мы стали ничтожной и благодарной частицей этого мира”). Именно в этот момент слияния с природой во внутреннем мире героя происходит озарение: то, что было смутным, тревожным, вдруг оборачивается необыкновенным ощущением счастья. Природа внутренне близка и понятна человеку, родственна ему. Человек и природа не всегда образуют единство, но граница между ними подвижна. Человеку, чтобы понять природу, нужно увидеть в ней самого себя. Описание природы и мысль о человеке как частице большого стихийного мира космоса тесно переплетаются, сливаются воедино.

Ученик. Рассказы–миниатюры “Лиственница”, “Молния”. Темой этих произведений являются размышления автора о совести, о нравственном выборе, о неразрывной связи человека со своими корнями. Стихотворение “Лиственница” построено на сравнении: дерево сравнивается с определённым типом людей. Лиственница осенью опадает вместе с лиственными деревьями (“Да как дружно осыпается и празднично – мельканием солнечных искр”), хотя “сколько видим её – хвойная, хвойная”. А весной она снова к своим, хвойным, возвращается через шелковистые иголочки… Поведение “диковинного дерева” очеловечено: автор размышляет о нём как о живом существе. Рассказ завершается неожиданно – сравнением с людьми (“Ведь – и люди такие есть”).

Ученик. Стихотворение “Молния” также построено на сравнении: удар молнии во время грозы сравнивается с “ударом кары-совести”. Однажды автор увидел после грозы, что “среди высочайших сосен избрала молния и не самую высокую липу – а за что? …Прошла через её живое и в себе уверенное нутро”. Дерево погибло. Рассказ об этом событии, очевидцем которого стал автор, завершается размышлением писателя о том, что удар молнии, погубивший липу, подобен удару “кары-совести”, который неизбежно настигнет человека за содеянное зло.

Учитель. Итак, стихотворения в прозе Солженицына различны по настроению. Одни из них наполнены светлыми, оптимистичными чувствами, другие – печальными, пессимистическими; третьи же соединяют в себе одновременно два противоположных настроения: жизнерадостное и драматическое, радостное и грустное. Поэтическое и прозаическое начала тесно переплетаются в каждой миниатюре Солженицына. Это своего рода лирический дневник, и во многом он созвучен рассказам К.Паустовского М. Пришвина. Познание человеком окружающего мира помогает человеку понять истинные ценности и смысл жизни человека.

Вторая группа учащихся.

Ученик. Особую группу “Крохоток” составляют путевые очерки: “Озеро Сегден”, “Город на Неве”, “Прах поэта”, “На родине Есенина”. Очерк – прозаический документальный жанр. Он чаще всего посвящается современной автору жизни, фактам и людям. В то же время очерк сохраняет особенности образного отражения жизни и в этом смысле очерк приближается к рассказу. Первые очерки появились XVIII веке в сатирических журналах “Трутне”, “Живописце” Новикова. В жанре путевого очерка была написана книга А.С.Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву”. Ключевым образом путевых очерков Солженицына является образ родины, России.

Ученик. “Озеро Сегден”. Сегденское озеро “обомкнуто прибрежным лесом”, а вода в нём “ровная, ровная, гладкая без ряби… - и белое дно”. Однако мечте героя поселиться здесь навсегда не суждено сбыться: озеро, его берега, лес вокруг него – частная собственность. Кругом расставлены посты, которые не пускают никого в эти заповедные места. “Милое озеро. Родина”, куда запрещено ходить…

Ученик. Рассказ “Прах поэта”. Яков Петрович Полонский “это место, как своё единственное, приглядел и велел похоронить себя здесь”, то есть в деревне Льгово, а “прежде древнем городе Ольгов”, на высоком обрыве над Окою. Славились эти места не только красотой, но и своими монастырями – Успенским и Иоанна Богослова. “Оба их пощадил суеверный Батый”. Но ничего не осталось от былой красоты: нет церквей, куполов, а монастырях расположена тюрьма: “над всей древность – вышки…”. А церкви разобрали на кирпичи для коровника, осквернили могилу архиерея, и даже могила Полонского оказалась “в зоне”, пока не перенесли его прах в Рязань… Писатель размышляет о том, что именно память, культура, нравственно являются залогом нашего будущего, возможно, национальной безопасности страны. Важно, кем чувствует себя каждый из нас: временщиком или человеком, осознающим себя звеном в цепи поколений, чувствующим благодарность за сделанное прошлыми поколениями и ответственность за будущее.

Ученик. Очерк “На родине Есенина”. Писатель описывает деревню, где родился и вырос Сергей Есенин: “Пыль. Садов нет. Нет близко и леса… В избе Есениных – убогие перегородки, клетушки, даже комнатами не назовёшь”. Обычная деревня, каких много, где “… все заняты хлебом, наживой и честолюбием перед соседями”. Но именно в этой деревеньке, в обычной крестьянской избе родился великий поэт и “потрясённый, нашёл столькое для красоты – у печи, в хлеву, на гумне, за околицей, - красоты, которую тысячу лет топчут, не замечают”. Какой же слиток таланта метнул Творец в сердце деревенского драчливого парня, что о тёмной полоске леса он мог сказать загадочно: “На бору со звонами плачут глухари…”?

Ученик. Рассказ “Город на Неве”. Законченная вечная красота и “самое славное великолепие” соборов, каналов, театров, дворцов города на Неве. Автор размышляет о том, что эту красоту строили русские “… стиснув зубы, проклиная, гния в пасмурных болотах”. Косточки предков “сплавились, окаменели в дворцы”. Солженицын в заключение задаёт вопросы, ответы на которые даст только наше будущее: “Неужели забудется тоже начисто всё – взрывы нашего несогласия, стоны расстрелянных и слёзы жён? Всё это тоже даст такую вечную красоту, как в городе на Неве?”. Неужели все “наши нескладные гиблые жизни”– залог, красоты, жизни?

III. Заключительное слово.

IV. Домашнее задание: попробовать самим написать небольшое произведение определённого жанра, соблюдая его основные признаки.

1. Как, по-вашему, о чем этот маленький рас-сказ? В чем смысл его названия? Почему оно дано без восклицательного знака?

Это рассказ о судьбе русской интелли-генции в годы сталинских репрессий. Можно и по-другому сформулировать те-му данного рассказа — человек и власть в условиях тоталитарного режима. Взяв в качестве названия для своего рассказа за-ключительную фразу статьи журналиста о проекте талантливого изобретателя и снимая восклицательный знак, Солжени-цын придает ей трагически-философский смысл. Жаль, что по вине государства жизнь изобретателя-мелиоратора сложи-лась вопреки всем законам логики, жаль, что статья была посвящена якобы умершему, а не здравствующему человеку, жаль, что корреспондент «нескупого пе-ра» не смог бы опубликовать свой очерк, зная подлинные обстоятельства жизни Модеста Александровича. Жаль, что дочь ссыльного изобретателя живет в постоян-ном страхе перед властям предержащими и с постоянным ощущением униженного достоинства.

2. В чем вы видите особенности построения это-го рассказа? Как это воздействует на его эмоци-ональное восприятие читателем?

Рассказ построен таким образом, что читатель постепенно проникает в суть происходящего и наконец, дочитав его до конца, приходит к разгадке причины столь, казалось бы, необычного поведения дамы средних лет и вместе с разгадкой — к пониманию социально-философской про-блематики произведения, его характернос-ти для творчества Солженицына. Ведь только в конце становится понятной связь между содержанием статьи в газете и ее реальной значимостью для Ани. В эмоци-ональном отношении в процессе чтения происходит углубление сочувствия чита-теля к Анне Модестовне и ее семье.

3. Чего больше — эпического или лирического в рассказе? Обоснуйте свою точку зрения.

Событие, положенное в основу сюжета, достаточно простое: женщина пытается снять со стенда газету, ее останавливает милиционер, но прежде чем определить меру наказания, пытается понять причи-ны ее поступка. Узнав, что в газете поме-щена хвалебная статья в адрес ее отца, он разрешает ей взять газету с собой, и та с радостью бежит домой, чтобы порадовать мать. Однако этот несложный сюжет до-полняется рядом лирических размыш-лений и сцен, а также описанием пере-живаний героини. К лирическим встав-кам относятся описание осенней природы в Москве, игра Анны Модестовны с дождевыми каплями, своеобразная реак-ция ее на содержание газетной статьи и, наконец, краткий грустно-лирический эпилог.

4. На страницах небольшого рассказа дается до-статочно развернутое описание осенней природы в городе. Почему, по-вашему, автор прибегает к та-кому приему? Какова роль пейзажа в рассказе «Как жаль»?

Пейзаж в рассказе особенный, в чем-то противоречивый. В нем сочетается и мрачное и некое освежающее начала. Дождливо, сыро, но не холодно. Дождь уже перестал моросить. «Нежно серел приподнятый бульвар». На бульваре «от-дыхала грудь меж двух дорог перегорев-шего газа». Автор подробно описывает водяные капли, серебристо-белые в пас-мурном дне, и игру Анны Модестовны, пришедшей в учреждение за какой-то нужной справкой, с дождевыми каплями. Пейзаж этот в своей противоречивости символизирует ожидание перемен к луч-шему: сквозь грязь и сырость, густую сеть коричневых и влажных ветвей, уже от-живших, Аня видела веточки, и сучочки, и почечки будущего года. Потому-то вне-запно у нее переменилось настроение, она забылась и стала охотиться за каплями.

5. Какое время описано в рассказе? Ощущается ли ожидание чего-то нового, каких-то обнадежи-вающих перемен?

Это был октябрь 1952 года. Оставалось уже немного до конца сталинского режи-ма, несколько лет до наступления «отте-пели». Предчувствие будущих перемен, как было уже сказано, мы находим в опи-сании природы осенней Москвы, в появле-нии непроверенной статьи в газете о еще дореволюционном изобретении репресси-рованного инженера, достаточно мягко-сердечном поведении милиционера, кото-рый в духе того сурового времени должен был действовать однозначно, но разрешил унести газету, сказав: «Берите скорей, по-ка никто не видел…» Трудно предугадать, но уже в рассказе «Как жаль» повеяло ожиданием новой жизни при всей еще ее тогдашней трагичности.

6. Проследите за поведением героини рассказа Анны Модестовны. Что можно сказать о ее характе-ре, обстоятельствах, в которых она живет? Почему так привлек ее внимание образ прохожего и чем вызвал неприязненное чувство? Что думает о прохо-жем автор?

Анна Модестовна — интеллигентный человек, скромный и вежливый в поведе-нии и общении с другими людьми. Она легко теряется в сложных обстоятельст-вах, ее постоянно преследует чувство страха. Создается впечатление, что ей час-то приходилось выступать в роли проси-тельницы в советских учреждениях. Она стесняется естественных проявлений сво-его настроения. Так, увлекшись игрой с каплями, она вдруг «сбросила руку», ус-лышав за собой твердые шаги. «Спугну-тая» — такое странное, но интересное причастие употребляет Солженицын, ха-рактеризуя ее состояние в этот момент (она не напуганная, не испугавшаяся, а именно спугнутая, что подчеркивает внезапность настигнувшего ее страха). Ее внимание привлек прохожий, из тех, кто, по выражению автора, «замечает на улице только такси или табачный киоск». Анна Модестовна хорошо знала тип таких ранне-уверенных, с печатью образования и победительным выражением лица людей. Когда мы узнаем, что она — дочь репрес-сированного, то мы понимаем причину ее постоянного страха, неуверенности в поведении и боязни такого рода моло-дых людей с победительным выражением лица.

7. Проанализируйте диалог Анны Модестовны с милиционером. В чем причина ее страха?

Причина страха Анны Модестовны при появлении милиционера заключается в том, что ее попытка снять газету со стенда может быть истолкована как политиче-ская акция («или вы хотите, чтоб люди газет не читали» — первое, что могло и что пришло в голову этому в общем-то доброму стражу порядка в те времена). Ее поведение во время диалога с милиционе-ром неуверенно, несколько заискивающе, полно страха. Однако она уже многое при-выкла скрывать: объяснив, зачем ей нуж-на газета, она открыла только полуправ-ду, понимая, что искренность ее может погубить. Выражение благодарности ми-лиционеру, конечно, искренно, но звучит униженно и сопровождается изгибающи-мися поклонами.

8. Какое отношение вызывает статья у Анны Мо-дестовны и самого автора? Что значит определение автора «корреспондент нескупого пера»?

У Анны Модестовны статья пробудила надежду на облегчение участи ссыльного отца, и она даже забыла о необходимой ей справке, вероятно, понадобившейся по то-му же делу. В конце рассказа мы узнаем о хлопотах Модеста Александровича о пере-воде его на жительство в долину реки Чу, где был осуществлен его проект. Ее ре-акция была характерной для запуган-ного жизнью человека: не вздрогнула, не обрадовалась — «задрожала внутрен-ней и внешней дрожью как перед болез-нью».

Автор перелагает статью журналиста с явной иронией к стилю газетных статей советских времен, подмечая и осмеивая сложившиеся идеологические клише: ра-достное настроение по контрасту с хмурой погодой, радостное настроение во Фрунзе по созвучию с солнечной погодой. «Кор-респондент нескупого пера», т. е. про-странно излагающий свои мысли и наблю-дения, обильно использовал гидротехни-ческую терминологию, приводил цифры урожаев на колхозных полях. При всем владении «нескупым пером» о проекте Модеста Александровича было сказано очень кратко, и Солженицын полностью приводит этот текст. С иронией автор цитирует о косном царском режиме, да-леком от интересов народа. Это обяза-тельная идеологическая характеристика прошлого России. Журналист даже не по-трудился узнать дальнейшую судьбу изо-бретателя, лишь по собственным догад-кам предположил, что тот не дожил до светлых дней торжества его изобретения.

9. Как проявилась авторская позиция в финале рассказа?

Позиция автора в финале рассказа рас-крывается лаконично, но емко. Его слова полны горечи за судьбы талантливых лю-дей, вынужденных томиться в лагерях, отбывать ссылку и не находить примене-ния своим знаниям и силам. Первые че-тыре предложения финала восклицатель-ные. В этом восклицании — эмоции удив-ления. А затем снижение настроения до горечи и грусти. Особенно грустно звучат слова о нелепости сложившейся ситуации с изобретателем — «комендатура теперь никак не приткнет этого бесполезного ста-ричка: работы для него подходящей нет, а на пенсию он не выработал».

10. Прочитайте самостоятельно и проанализи-руйте один из рассказов Солженицына, например «Случай на станции Кочетовка» или «Правая кисть».

Одна из тем творчества Солженицына — исследование основ народного характера и его проявление в условиях тоталитарно-го режима. Такие народные образы мы встречаем и в «Одном дне Ивана Денисо-вича», и в рассказе «Матренин двор», и в маленьких рассказах писателя, в том чис-ле и в «Случае на станции Кочетовка». Материал с сайта

В этом произведении показан конфликт между истинно народными представле-ниями о добре и зле и мировоззрением, сформированным в конкретно-исторических обстоятельствах, в условиях тотали-тарного режима. Происходит конфликт долга и совести, в результате чего разру-шается положительное в человеке, кото-рого на первый взгляд можно считать во-площением народного характера. Моло-дой лейтенант Василий Зотов, в сущности, очень неплохой человек, производит вна-чале на читателя хорошее впечатление. Он привлекает своим внешним видом, искренностью, переживаниями, что не смог попасть на передовую, своей трево-гой за семью, находящуюся в оккупации. Он искренен в своей вере в революцию, де-ло Ленина и советскую власть. Идеологи-ческие рассуждения Зотова переданы ав-тором с нескрываемой иронией.

Проверкой на человечность стала встре-ча с отставшим от эшелона интеллиген-том Тверитиновым, бывшим актером, ко-торый добровольно пошел в ополчение, вместе со многими попал в окружение, вышел из него. Он принадлежит к неза-щищенным людям. Вместо уничтожен-ных в окружении документов он предъяв-ляет Зотову, помощнику военного комен-данта станции, фотографию его семьи. И Зотов испытывает на какое-то время симпатию к этому немолодому, уставше-му человеку, хочет ему верить. Но стоило Тверитинову оговориться и перепутать названия Сталинград и Царицын, как Ва-силий поступил жестоко и бесчеловечно: он сдал Тверитинова в НКВД, т. е. на вер-ную смерть, сопроводив его отправку до-носом. Совесть его неспокойна, он даже пытается узнать у следователя о судьбе Тверитинова. В глубине души он понима-ет, что совершил недостойный поступок. И пытается оправдаться: «Хотелось убе-диться, что он все-таки переодетый дивер-сант или уж освобожден давно».

«Но никогда потом во всю жизнь Зотов не мог забыть этого человека…» Исследо-ватели отмечают, что он не мог забыть че-ловека, а не задержанного, подозреваемо-го. «Случай» стал для лейтенанта серьез-ным нравственным испытанием, мукой совести, длящейся всю жизнь. В расска-зе Солженицын продолжил свои размыш-ления о сущности национального харак-тера, доказывая мысль о праведности рус-ского человека методом «от противного».

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• краткое содержание как жаль солженицын
• как жаль солженицын ответы на вопросы
• Ответы на вопросы по рассказу солженицына как жаль
• чего больше эпического или леоичесуого в расскаже как жаль
• скачать презентацию к рассказу солженицына как жаль