Правовое регулирование - это влияние на общественные связи с помощью правовых норм для того, чтобы их упорядочить и усовершенствовать согласно потребностям общества. Если изучать правовое регулирование через призму влияния, то второе более масштабное понятие. Оно состоит из различных указаний и видов воздействия права.

Правовое воздействие - это способ воздействия права на публичные отношения, влекущие за собой изменения одобрительного характера.

Правовое воздействие и правовое регулирование, безусловно, между собой очень связаны. Несмотря на то что каждый имеет собственный характер, они разнятся, хоть и тесно связаны.

Взаимосвязь регулирования и правового воздействия

Регулирование как индивидуальное влияние, связанное с появлением прав и обязанностей, образует права не в каждом случае. Регулирование происходит за счет принципов через правоотношения. В таком смысле, это только единичная из существующих форм влияния права на общественные связи.

Формы взаимовлияния

Мотивационная. Происходит, когда нормативно-правовой материал воздействует на мотивы субъектов. Здесь присутствуют такие свойства, как правовой импульс и ограничения. Они состоят из информационных и психологических особенностей.

Воспитательная. Она влияет на духовный мир субъекта, помогает сформировать у граждан представление о ценностях в их сознании и духовном воспитании.

Социальная - это совокупность признаков не только законодательных, но и общественно-нравственных, имеющих воздействие на право. Такие факторы вместе объединяются в законную среду, которая способствует тому, чтобы довести нормы до общества, направить действия людей в русло продуктивной цели. Поэтому все эти формы взаимосвязаны между собой. Правовое воздействие и правовое регулирование общественных отношений можно анализировать как синонимы в общем понимании. Все исторические стадии развития должны иметь сферы законодательного регулирования.

Признаки

Правовое воздействие имеет свои характеристики и особенности:

В них присутствуют как собственные интересы общества, так и социальные;

В отношениях объединяются интересы участвующих (но в то же время, ущемляется заинтересованность одного участника ради взглядов другого);

Их построение основывается на согласии исполнять правила, которые имеют обязательный характер. Этот признак явно характеризует понятия «правовое воздействие» и «правовое регулирование».

Особенности

Первая группа указанных отношений объединяет тех участников, которые обмениваются ценностями, опытом. Здесь правовое влияние обладает бо́льшей надобностью.

Вторая разновидность характеризуется управлением общества.

Третья, состоит в необходимости правовой дисциплины для того, чтобы процессы при управлении, проходили должным образом. Все эти связи в совокупности являются, сущностью понятий правовое воздействие и правовое регулирование.

Методы правового регулирования

Регулирование осуществляется посредством вспомогательных методов. К примеру:

• Диспозитивное влияние заключается в сосредоточении целей сторон публичных отношений, которые удовлетворяют только частным предпочтениям.
• Императивное регулирование основывается на общественно-социальных интересах, которые являются приоритетными. В общественном смысле, интересы общества воспроизводит государство.

Механизм правового регулирования и механизм правового воздействия

Механизм правового влияния заключается в действиях, которые можно разделить на два вида.

1. Правомерное поведение. Оно характеризуется полезным и необходимым значением, а также требует следования праву, чтобы добиться позитивного результата.

Значение такого поведения в том, чтобы совершать действия которые позволяет право.

2. Неправомерные действия - это те, что закон запрещает.

Механизм воздействия реализуется при помощи регулирования. В данном случае такая связь отождествляется, как соотношение правового регулирования и правового воздействия.

Механизмом правового регулирования считается закономерное влияние, которое осуществляет право нормативным способом. Поэтому происходит такое влияние на общественные отношения, которое является результативным.

Элементы механизма регулирования

Механизм регулирования имеет несколько составляющих.

Законотворчество. Это соответствующий признак правовой нормы, с которым объединяются все элементы права и толкование закона.

Правовое отношение. Это такой механизм по переводу общественных примеров поведения, который заложен в нормах права. В виде конкретизированных и индивидуальных актов поведения граждан общества. Они являются субъектами права. Через них оно реализуется. Это важный путь для того, чтобы определенные правила, которые имеют обязательный характер перенести в акты общественного поведения.

Использование права. Это собственно сам процесс, позволяющий субъектам переложить нормы права на поведение.

Применение права. Данный элемент имеет особенное значение в регулировании. Потому что, в одном случае его можно назвать факультативным, так как иногда он внедряется в механизм. Но в другом случае он обозначает предписания управленческого характера которые направлены на то, чтобы регламентировать взаимоотношения в обществе. К примеру, вынесение судебного постановления по делу, отображает как применяется право в жизненных ситуациях.

Правовое сознание. Оно содержится в каждом элементе механизма воздействия. При правовом сознании происходит создание норм законодательства и выносятся определенные акты применения права и исполнительные решения.

Соблюдение законодательства. Это элемент, который имеет в своем содержании не только наличие самих законов, но и механизм их исполнения. Потому что только одних законодательных актов без гарантий их реализации будет недостаточно.

Правовой порядок. Так называемая совокупность социальных связей, находящихся в урегулированном состоянии.

Таким образом, в одном случае правовое воздействие и правовое регулирование не совпадают, потому что имеют отличия. Но в другом случае их недопустимо рассматривать отдельно друг от друга, так как они взаимосвязаны между собой. Одно не может существовать без другого.

Механизмы урегулирования конфликтов

и разрешения споров в условиях саморегулирования строительной деятельности

Общая характеристика

альтернативных способов разрешения споров

в условиях саморегулирования

При переходе к саморегулированию весьма важное значение имеет организация комплексной системы разрешения споров, возникающих в связи с профессиональной деятельностью членов саморегулируемых организаций.

Для российского права до недавнего времени традиционной формой защиты прав и разрешения гражданских, трудовых, хозяйственных и иных споров являлась судебная процессуальная форма, включающая деятельность государственных органов: судов общей юрисдикции и арбитражных судов .

Новое гражданское законодательство и переход к рыночным отношениям дали возможность применения в России и иных форм разрешения споров, предусмотренных в международной практике. Это означает, что с целью разрешения возникших споров, хозяйствующие субъекты могут обратиться не только в арбитражный суд, но и использовать альтернативные способы урегулирования возникшего спора.

Федеральный закон «О саморегулируемых организациях» относит к основным функциям саморегулируемых организаций образование третейских судов для разрешения споров. При этом разрешению подлежат споры между членами саморегулируемой организации, которые являются юридическими лицами либо индивидуальными предпринимателями , а также конфликты между членами саморегулируемой организации и третьими лицами, в число которых могут входить как юридические, так и физические лица.

Международная практика в области альтернативного разрешения споров различает следующие способы их разрешения:

· урегулирование спора непосредственно сторонами путем переговоров;

· урегулирование спора в рамках конфликтной комиссии;

· урегулирование спора с участием независимого посредника (медиатора), который способствует достижению сторонами соглашения;

· урегулирование спора третейским судом.

Мировой опыт показывает, что положительными моментами в использовании всех альтернативных способов урегулирования споров являются: существенное сокращение срока разбирательства, снижение судебных расходов, потенциальное сокращение количества рассматриваемых дел в суде, возможность выбора судей и независимых посредников (медиаторов), упрощенная процедура рассмотрения спора, конфиденциальность. Кроме того, к немаловажным отличительным признакам всех альтернативных способов урегулирования споров относятся соблюдение принципов добровольности и самостоятельности.

Характеризуя отдельные альтернативные способы урегулирования конфликтов и разрешения споров, следует начать с наиболее часто используемого способа их разрешения - переговоров.

Переговоры

К переговорам как альтернативному способу разрешения конфликтов стороны прибегают, когда, принимая во внимание последствия передачи конфликта в арбитражный суд, пытаются найти иной способ урегулирования разногласий.

Переговоры – это вид совместной с партнером деятельности, как правило, направленной на решение проблемы. Переговоры всегда предполагают, по крайней мере, двух участников, интересы которых частично совпадают, а частично - расходятся. В иных случаях мы имеем дело совсем с другими видами взаимодействия. При полном совпадении интересов сторон обсуждение не требуется, участники просто переходят к сотрудничеству. При полном их расхождении мы наблюдаем в наиболее явном виде конкуренцию, состязание, противоборство, конфронтацию.

Рассматривая непосредственно процесс ведения переговоров, многие исследователи отмечали, что он - в зависимости от задач, которые решают его участники - может быть разбит на несколько этапов. Даже в тех случаях, когда партнеры совершенно искренне стремятся найти совместное решение обсуждаемой проблемы, на пути к конечному результату им надо пройти эти этапы. В противном случае существует опасность либо завершить переговоры неудачным решением, либо вообще упустить возможность прийти к договоренности.

В процессе переговоров можно выделить три основные стадии:
- подготовка к переговорам;
- процесс их ведения;
- анализ результатов переговоров и выполнение достигнутых договоренностей.

В переговорной практике возможны и такие ситуации, когда одна из сторон (или несколько) идут на переговоры, не собираясь фактически не только ничего решать, но и даже обмениваться мнениями. Например, переговоры той или иной стороне нужны лишь для отвлечения внимания партнера. Так, если речь идет о торговых переговорах, то один из участников может начать их только для того, чтобы заинтересовать другое, более выгодное, по его представлениям, лицо.

В целом следует отметить, что переговоры представляют собой процесс, в ходе которого стороны обсуждают возникший между ними спор друг с другом, стараясь достичь взаимоприемлемого решения без участия иных лиц. Однако, учитывая эмоциональную окраску конфликта, переговоры между сторонами часто оказываются безрезультатны, либо растягиваются на неопределенный срок, что в принципе одно и то же.

Конфликтная комиссия

Еще одной весьма распространенной разновидностью органов альтернативного урегулирования споров в рамках саморегулирования является конфликтная комиссия.

Конфликтная комиссия – орган, который может быть образован при коллегиальном органе управления саморегулируемой организации в целях оперативного разрешения разногласий и предварительного рассмотрения споров (до подачи их на рассмотрение в комиссию по медиации либо третейский суд), возникающих между членами саморегулируемой организации, а также разногласий и споров, возникающих между членами саморегулируемой организации и организациями – контрагентами .

В ходе работы конфликтной комиссии ее члены прилагают усилия к урегулированию возникших разногласий и споров сторон на стадии рассмотрения их в рамках комиссии, предотвращению обращений сторон в комиссию по медиации, третейский суд и государственные органы судебной власти.

Конфликтная комиссия подотчетна коллегиальному органу управления саморегулируемой организации.

Инициирование и порядок рассмотрения разногласий и споров в рамках конфликтной комиссии осуществляется следующим образом:

сторона, заинтересованная в урегулировании возникшего разногласия или спора посредством рассмотрения его конфликтной комиссией, направляет в комиссию письменное заявление. В заявлении должны быть указаны:

Официальные наименования и адреса сторон;

В соответствии с Конституцией Российской Федерации нормы, содержащиеся в международных договорах и конвенциях, являются частью правовой системы Российской Федерации. Многие конвенции (например, Нью-Йоркская конвенция 1958г.) содержат нормы, регулирующие признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений и, соответственно, признание и исполнение третейских решений, вынесенных на территории Российской Федерации, за рубежом.

Кроме того, характерной особенностью источников третейского права является их общий характер, т. е. нормативное закрепление только наиболее общих положений, необходимых для регулирования общественных отношений, возникающих в связи с передачей дела для рассмотрения в третейском суде. Основной массив таких норм, регулирующих отношения, возникающие при передаче и рассмотрении дела в третейском суде, содержится в федеральных законах. В остальном, стороны будущего процесса могут использовать разработанные регламенты деятельности постоянно действующих третейских судов или самостоятельно конструировать процедуру рассмотрения дела, используя нормативную модель гражданского и арбитражного процессуального права .

Третейское процессуальное право в соответствии с Конституцией Российской Федерации находится в исключительном ведении Российской Федерации. Федеральное законодательство призвано дать наиболее общие и важные гарантии участникам процесса при рассмотрении и разрешении спора в третейском суде, объем этих гарантий не зависит от местной специфики регионов и является единым стандартом на всей территории Российской Федерации.

Нормативным документом, предусматривающим основные вопросы правового регулирования создания и деятельности третейских судов в Российской Федерации, является вышеупомянутый Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации».

В науке высказывается точка зрения о том, что нормы третейского процессуального права также содержатся в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном кодексах Российской Федерации. Вместе с тем, следует заметить, что эти нормативные акты регулируют деятельность государственных судов по рассмотрению и разрешению дел, содержат нормы гражданского (арбитражного) процессуального права. При определенных условиях нормы рассматриваемых Кодексов могут в субсидиарном порядке применяться к отношениям, возникающим при рассмотрении и разрешении дел в третейском суде, но от этого они не становятся источниками третейского права.

Принципиальным отличием третейского разбирательства от других форм альтернативного разрешения конфликтов является его правовая форма. отмечает, что регламентация процедуры, процессуального порядка деятельности третейского суда направлена на то, чтобы обеспечить права лиц, спор которых передан на разрешение третейского суда, вне установленной процедуры деятельность третейского суда осуществляться не может. Всякое действие, совершенное в рамках третейского процесса третейским судом и лицами, участвующими в третейском разбирательстве, имеет процессуальный характер и может быть реализовано только в рамках определенной процедуры. Именно это является одним из признаков юрисдикционного характера деятельности третейского суда.

Третейское разбирательство важно не только с позиции своего результата (решения), но и с позиции самой процедуры, посредством которой этот результат был достигнут. Правовая форма, присущая этой процедуре, гарантирует минимальные стандарты доказательственной деятельности (установление фактических обстоятельств), деятельности по формированию, закреплению и проверке итогового вывода по делу, стандарты организации функционирования самого правоприменительного органа. Соблюдение требований правовой формы позволяет государству и субъектам, принимающим в нем участие, признавать и исполнять принятые третейским судом решения.

Все сказанное отнюдь не означает, что другие формы разрешения правовых конфликтов не могут быть детально урегулированы. Напротив, практика деятельности зарубежных центров по урегулированию правовых споров свидетельствует об обратном. Так, например, Американская арбитражная ассоциация разработала и приняла процедурный регламент для медиации. Однако этот регламент носит рекомендательный характер и не может рассматриваться как правовая форма для медиации.

Стадии третейского разбирательства.

Третейское разбирательство как система последовательно развивающихся во времени процессуальных действий делится на определенные этапы (стадии), каждая из которых представляет собой совокупность процессуальных действий, объединенных одной процессуальной целью. Выделение стадий третейского процесса непосредственно связано со стадиями развития юридического конфликта.

Вместе с тем, у различных авторов имеются различные точки зрения по вопросу о количестве и содержании стадий третейского процесса. Так, например, академик приводит примерную схему динамики простого юридического конфликта и выделяет несколько стадий его развития:

· возникновение у одной или у обеих сторон мотивов юридического характера;

· возникновение правовых отношений между сторонами, находящимися в конфликте;

· развитие (изменение, прекращение) правовых отношений в связи с рассмотрением дела юридической инстанцией;

· издание правового (правоприменительного) акта, завершающего конфликт.

Очевидно, что последние три стадии могут быть реализованы в рамках третейского процесса с момента его возбуждения (возникновения процессуальных правоотношений), рассмотрения дела по существу до момента вынесения решения (вступления его в законную силу).

В юридической науке вопрос о количестве стадий третейского процесса решается неоднозначно. Так, например, различает семь стадий третейского разбирательства:

· заключение третейского соглашения;

· возбуждение производства по делу;

· выбор или назначение третейского судьи;

· подготовка дела к разбирательству;

· собственно третейское разбирательство;

· оспаривание решения третейского суда;

· исполнение решения.

Очевидно, что не все указанные автором стадии третейского процесса в действительности являются стадиями. Так, в силу своего материально-правового характера не является стадией процессуальной деятельности заключение третейского соглашения, равно как и выбор (назначение) третейского судьи. Оспаривание третейского решения и его исполнение даже с учетом данного определения третейского процесса также не являются стадиями, поскольку, по его мнению, третейский суд должен выступать в качестве обязательного участника процессуальных отношений, а в подобном случае место третейского суда занимает компетентный государственный суд. В процессе движения гражданского дела оно может быть передано в производство государственного суда, который осуществляет предусмотренную законом проверку арбитражного решения или решает вопрос о принудительном исполнении этого решения. Таким образом, отношения по поводу гражданского дела могут возникать между государств енным судом и другими участниками процесса. Эти правоотношения и процессуальные действия не образуют стадию третейского процесса, поскольку регулируются нормами гражданского или арбитражного процессуального права, возникают в связи с рассмотрением дела в государственном суде между властным органом - судом и другими участниками процесса и, как отмечал, являются составной частью судебного или арбитражного процесса.

Более обоснованной представляется концепция, который отмечал, что любой правоприменительный акт предполагает наличие по крайней мере трех стадий: возбуждения деятельности по применению права, подготовки и совершения правоприменительного акта (действия). В своей совокупности они образуют правоприменительный цикл. Третейский процесс как разновидность правоприменительной деятельности также распадается на стадии возбуждения деятельности (производства), подготовки и принятия правоприменительного акта (вынесения арбитражного решения), которые в своей совокупности образуют правоприменительные циклы.

На стадии возбуждения производства по делу третейский суд решает вопрос о принятии искового заявления , проверяет наличие арбитражного соглашения, соблюдение истцом порядка обращения в третейский суд, уплату третейского сбора. Необходимо особо отметить, что после возбуждения дела в постоянно действующем третейском суде процессуальная деятельность продолжается только после формирования состава, который будет рассматривать дело по спору сторон. Хронологически деятельность по избранию (назначению) арбитров следует за возбуждением дела и предшествует стадии подготовки, однако не является стадией третейского процесса. В этом разрыве заключается особенность развития третейского процесса.

Сформированный состав третейского суда осуществляет действия по подготовке дела к разбирательству. Задачи стадии подготовки дела к рассмотрению в третейском суде принципиально не отличаются от государственного судопроизводства. К ним относится определение характера спорного правоотношения, подлежащего применению законодательства, обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, примирение сторон. На этом этапе целесообразно изучить вопрос о компетенции состава третейского суда в связи с характером спора. На стадии подготовки дела ответчиком представляется отзыв на исковое заявление или возражения по иску. Требования к их содержанию, а также порядок их представления чаще всего регламентируются локальными нормативными актами постоянно действующих третейских судов. В некоторых из них содержатся нормы, наделяющие третейский суд правом установления предельного срока представления письменного отзыва и документов, обосновывающих возражения, по истечении которого они не принимаются и не рассматриваются. На этой стадии может решаться вопрос о принятии встречного иска при условии, что он может быть рассмотрен третейским судом в соответствии с условиями третейского соглашения. Также при подготовке дела к рассмотрению третейский суд может по просьбе любой стороны распорядиться о принятии обеспечительных мер в отношении предмета спора, потребовать представить надлежащее обеспечение в связи с такими мерами. В процессе подготовки дела к разбирательству третейский суд может столкнуться с необходимостью решить вопрос о своей компетенции в отношении спора сторон. По мнению, процедура рассмотрения третейским судом вопроса о наличии у него компетенции рассматривать спор имеет характер самостоятельной стадии. Но эта процедура приобретает самостоятельный характер только в рамках выделяемых стадий подготовки или рассмотрения по существу в зависимости от того, когда в ней возникает необходимость.

По общему правилу третейское разбирательство осуществляется в заседании с участием сторон или их представителей, однако в третейском процессе стадия рассмотрения дела по существу не всегда может быть связана с проведением устного слушания (ч. 1 ст. 24 Закона о международном арбитраже).

После исследования обстоятельств дела на стадии принятия юрисдикционным органом (третейским судом) правоприменительного акта третейский суд большинством голосов арбитров, входящих в его состав, принимает решение, которое объявляется в заседании третейского суда. Третейский суд вправе объявить только резолютивную часть решения, а мотивированное решение в этом случае направляется сторонам в срок, не превышающий 15 дней со дня объявления резолютивной части решения.

Вынесением решения завершается производство в третейском суде первой инстанции. В то же время третейский процесс может включать в себя производство в третейском суде второй инстанции (правоприменительный цикл) в случаях, когда это допускается национальным законодательством и предусмотрено соглашением сторон или регламентом постоянно действующего третейского суда.

Производство в третейском суде второй инстанции получило распространение в международном коммерческом арбитраже в ответ на потребность сторон осуществить проверку арбитражного решения без привлечения государственных судов, а в некоторых странах получило распространение даже апелляционное производство во внутренних третейских судах. Однако законодательство зарубежных стран также довольно редко содержит нормы, регулирующие производство в арбитраже второй инстанции, однако имеются и исключения. Так, например, Акт об арбитраже Нидерландов не только допускает возможность проверки арбитражного решения в апелляционной инстанции третейского суда, но даже регулирует саму процедуру апелляционного пересмотра. В ряде стран Латинской Америки законодательство содержит нормы о допустимости апелляционного пересмотра арбитражного решения. Еще более детально урегулирован порядок рассмотрения дела в апелляционном третейском суде в Арбитражном законе Перу.

В Российской Федерации разрешение спора в третейском суде происходит в рамках производства только в одной инстанции. даже было выражено мнение о том, что третейские суды не составляют и по самой своей природе не могут составлять какой-либо единой системы, не имеют вышестоящих судебных органов или каких-либо судебных инстанций.

Правоприменительный цикл производства в третейском суде второй инстанции также слагается из трех стадий (возбуждения производства, подготовки и вынесения правоприменительного акта) и завершается принятием соответствующего акта - постановления третейского суда апелляционной инстанции.

Правоприменительные циклы, связанные с проверкой и исполнением арбитражных решений, обладают определенной спецификой, которая не позволяет ставить их в один ряд с другими правоприменительными циклами гражданского и арбитражного процессов. Специфика обусловлена прежде всего особенностями гражданского дела, связанными с заключением сторонами арбитражного соглашения и передачей дела для разрешения в особый правоприменительный орган - третейский суд.

Таким образом, стадии третейского процесса можно рассматривать как логически целостные и завершенные совокупности процессуальных действий третейского суда и других участников третейского разбирательства, объединенных определенной процессуальной целью. Достижение этой цели предопределяет возможность дальнейшего развития третейского процесса, служит юридическим условием для совершения следующих процессуальных действий. Стадии третейского процесса следуют друг за другом в логической последовательности, направленной на завершение третейского разбирательства и вынесение решения по существу спора.

Схематично стадии третейского процесса могут быть представлены следующим образом:

Сочетание государственного судопроизводства с альтернативными формами разрешения споров в настоящее время является перспективным направлением развития системы разрешения правовых конфликтов как на национальном, так и на международном уровнях. Участники гражданского оборота все больше обращаются в органы медиации и третейские суды, которые выгодно отличаются от государственного судопроизводства низкими издержками, возможностью выбора арбитров, оперативностью, конфиденциальностью, упрощенной процедурой.

Ниже приведена схема, отражающая сравнительные характеристики наиболее популярных в мировой практике способов разрешения хозяйственных споров, при этом ее объективный анализ свидетельствует об очевидных преимуществах альтернативных способов разрешения по сравнению с государственными.

Чрезвычайно важное значение для развития системы третейских судов и внедрения иных альтернативных способов разрешения гражданско-правовых споров имеет сконструированная на основе новейших достижений правовой науки модель взаимодействия государственных и третейских судов, сбалансированное регулирование подведомственности дел и четкое определение сферы компетенции различных видов органов альтернативного урегулирования споров.

Следует предположить, что с внедрением механизмов саморегулирования роль органов альтернативного урегулирования споров существенно возрастет.

В Федеральном законе «О саморегулируемых организациях» законодатель предпринимает попытку обеспечить необходимый баланс взаимодействия и подведомственности государственных и третейских судов, предусмотрев в качестве одной из основных функций саморегулируемых организаций образование третейских судов для разрешения споров, возникающих между членами саморегулируемой организации, а также между ними и потребителями произведенных членами саморегулируемой организации товаров (работ, услуг), иными лицами, в соответствии с законодательством о третейских судах.

Сегодня крупные российские ассоциации, союзы, промышленные и торговые палаты создают третейские суды и органы (службы, комитеты, комиссии) по медиации. Альтернативные способы урегулирования споров уже эффективно используются в области трудового права , патентного права, в сфере охраны окружающей среды и ряде других.

Так, Российский союз промышленников и предпринимателей учредил центр по разрешению корпоративных споров, куда входят комиссия по корпоративной этике, третейский суд и служба медиации, следуя примеру РСПП, Торгово - промышленная палата России создала Коллегию посредников по проведению примирительных процедур.

От латинского прилагательного medius - занимать середину между двумя точками зрения либо сторонами, предлагать средний путь, держаться нейтрально, беспристрастно; см.: K. E. Georges . Ausffihrliches lateinisch-deutsches Hansworterbuch, Bd. 2. Darmstadt, 1983.

Гарвардская концепция была разработана в конце 70-х - начале 80-х гг. в рам­ках исследовательского проекта Гарвардского университета - «Harvard Negotiation Projects», - результаты которого см.: R . Fishe / W . Ury /В. Patton . Das Harvard-Konzept. Frankfurt - New York, 1997.

См.: Носырева разрешение споров в США. М., 2005. С.

Носырева разрешение споров в США. С.

Дискреция (от лат. discretio) - способ решения экономических проблем , заключающийся в том, что лицо, орган, принимающие решения, действуют в основном по собственному усмотрению, в зависимости от своего видения экономических условий, их оценки. См.: , "СОВРЕМЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ" (ИНФРА-М, 2006)

Это не означает, что он совсем не вправе принимать решений: решения по ходу процесса в рамках предоставленных полномочий допустимы и даже желательны.

Если заключение договора о медиации входит в основную стадию либо отсутствует предварительная стадия, то образуется три или даже две стадии; и наоборот, если в рамках начальной либо основной стадии придать значение их отдельным фазам, что представляется целесообразным в отношении определенных групп дел (например, по делам об охране окружающей среды), то возникает существенно большее количество стадий.

Выпускники курса медиации в университете заочного образования в г. Хаген образуют открытые региональные группы. Наблюдение за каждым делом осуществля­ется опытными, имеющими также и психологическое образование медиаторами, ко­торые предоставляют группам квалицифицированную помощь в получении первого опыта на практике. Одновременно внутри группы в соответствии с правилами ведет­ся структурированное самонаблюдение.

В конфликтах со значительным количеством спорящих участие в медиации необязательно должны принимать все. В каждом конкретном случае (например, при медиации по делам, связанным с охраной окружающей среды) необходимо решить вопрос, какие лица должны участвовать в процедуре, а какие - нет. Само собой разумеется, что медиация не может проводиться с ущемлением интересов третьих лиц.

Так, в университете заочного образования в г. Хаген более 200 человек ежегодно завершают обучение по курсу медиации.

См. сн. 2; согласно данной концепции для успеха переговоров необходимо учитывать четыре принципа: разделение лиц и проблем; концентрация на интересах вместо позиций; разработка всех возможных способов решения проблемы; принятие решения на основе объективной информации.

См.: Дубровина коммерческий арбитраж в Швейцарии. С. 13.

См.: Скворцов разбирательство предпринимательских споров в России. С. 70.

См. подробнее: Конфликты в современной России. С. 179 (автор главы -).

См.: Тарасов процесс. С. 41.

См.: Щеглов процессуальное правоотношение. С. 157.

См.: Осипов и стадии применения норм советского гражданского процессуального права // Проблемы применения норм гражданского процессуального права. Научные труды. СЮИ. Вып. 48. Свердловск, 1976. С. 20.

См.: Скворцов к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". С. 142.

Рассматривая проблему социально-территориальных общностей, следует иметь в виду такой важный аспект, как размещение в их пределах различных национальных (этнических) общностей, главными из которых являются нации. Наличие определенной территории является непременным атрибутом (признаком) нации. На это указывал, в частности, П. Сорокин, давая ее определение. «Не вдаваясь в подробный анализ, — писал он, — можно определить нацию как солидарную, организованную, полузакрытую социально-культурную группу с многочисленными (многофункциональными) связями, которая, по крайней мере, отчасти, сознает свое единство и существование. Эта группа состоит из индивидуалистов, которые 1) являются гражданами одного государства, 2) имеют общий или сходный язык и ряд культурных ценностей, впрочем, и то и другое является результатом прошлой истории их предков и этих людей, и 3) которые занимают общую площадь, рассматриваемую как их территория, на которой жили их предки и на которой живут они».

Наличие своей территории дает возможность сохранить известную самобытность национальной культуры, общение на родном языке, обычаи и традиции.

Отношения между нациями (этносами) весьма подвижны: от многогранного сотрудничества до кровопролитных конфликтов.

В процессе межнационального взаимодействия имеет место «территориальное перемещение» наций (этнических групп), осуществляется фактическая интернационализация населения. Основными факторами, обусловливающими последнюю, являются урбанизация, научно-техническая революция, миграционные процессы.

На характер взаимоотношений наций влияют и те изменения, которые происходят в структуре национальных общностей. Постепенное выравнивание социально-культурного положения различных наций, сближение их социальных структур и статусов, общность территориальных интересов создают необходимые условия и предпосылки для сотрудничества.

Применительно к современной России, находящейся на этапе утверждения рыночных отношений, связанных с конкуренцией, борьбой «всех против всех», явной политизацией этничности следует отметить такую особенность, как возникновение факторов напряженности в межнациональных отношениях. И здесь главную роль играет именно политизация этничности , под которой понимается самоидентификация личности с нацией-государством, использование этничности в политических целях.

«В многонациональном обществе, — отмечает В. А. Тишков, — всегда есть тенденция использовать групповую принадлежность, в том числе этническую, для достижения социальных и политических преимуществ за счет представителей другой национальности».

Политизация этничности играет двоякую роль. Так, в условиях политически стабильного государства она способствует усилению стабильности. В государстве же, переживающем кризис, она выступает как дестабилизирующий фактор, влияющий в первую очередь на национальное самосознание людей. Именно в национальном самосознании, представляющем определенную систему теоретических взглядов, обыденных представлений, установок и стереотипов, ценностных ориентации и норм формируется образ собственного народа и образы других народов, восприятие собственного статуса и своих национальных интересов.

Для исследования природы национального самосознания и его роли в жизни национальной (этнической) группы, принципиально важным является выдвинутое Б. Ф. Поршневым положение о том, что ядром любой формы самосознания (в том числе и национального) являются осознание на индивидуальном и коллективном уровнях некой единой общности, сформированной представлением некоего «мы». «Материал не только из истории первобытного общества, но и из истории разных эпох иллюстрирует, что может вовсе отсутствовать сознание "мы" при ясно выраженном, что есть "они". "Они" — это не "мы", и наоборот, "мы" — это "не они". Только ощущение, что есть "они", рождает желание самоопределиться по отношению к "ним", обособиться от "них" в качестве "мы"».

Каждая национальная (этническая) общность обладает определенной суммой представлений и знаний о своем происхождении, исторической судьбе, важнейших событиях в ней и выдающихся деятелях. Причем эти представления и знания подвержены изменениям не только в результате появления новой информации, но и под давлением обстоятельств, политической конъюнктуры и т. д. Новая интерпретация «старых истин» вызывает, как правило, неоднозначную реакцию внутри национальных общностей: поддержку одной части и неприятие другой. В подобной ситуации может происходить некоторое изменение социальной базы формирования национального сознания. Однако с течением времени внутри национальной общности достигается консенсус в оценке тех или иных событий, идей, лидеров.

В структуре национального самосознания следует выделить такой ее важный компонент, как национальный интерес. В нем получают отражение как объективные связи и отношения, в которые вступают национальные (этнические) общности друг с другом, так и субъективные представления и побуждения к деятельности (установки, мотивы, ценностные ориентации и т. д.). При рассмотрении вопроса о классификации национальных интересов выделяется, как правило, несколько наиболее важных оснований. Интересы различаются по степени общности (индивидуальные, групповые, общественные), по своей направленности (экономические, политические, духовные), по характеру субъекта, по степени осознанности, по возможности их осуществления.

Получив соответствующую интерпретацию, национальные интересы становятся программой деятельности национальных движений, партий, организаций, входят в содержание национальной идеологии (национальной идеи). Последняя представляет собой важный теоретический уровень национального самосознания.

Национальное самосознание играет определенную роль в консолидации национальных (этнических) общностей. Такого рода консолидация не означает обязательного отрицательного противопоставления (а тем более вражды) другим национальным общностям. В стабильно развивающемся социуме формируется, как правило, благоприятная среда межнационального взаимодействия (сотрудничества). В этих условиях осознание своей принадлежности к той или иной национальной общности никак не связано с какой бы то ни было неприязнью к лицам других национальностей. В кризисных ситуациях все складывается по-иному: переживаемые трудности и лишения кор- релируются с действиями других национальных общностей, в представителях которых видят если не врагов, то конкурентов.

А политизация этничности становится инструментом борьбы за власть. Национальные элиты, используя недовольство широких масс, вызванное ухудшением экономического положения, стремятся направить это недовольство в соответствующее русло, придав ему национальную (а нередко и националистическую) окраску, и на этой волне недовольства укрепить свои властные позиции, добиться либо изменения статуса своей национальной группы, либо соответствующих льгот и привилегий у центральной власти.

Следует подчеркнуть роль в межнациональном взаимодействии исторической памяти. Любое ухудшение ситуации взаимодействия национальных общностей актуализирует прошлые несправедливости и вражду, реанимирует отжившие негативные стереотипы и предрассудки. В подобных условиях ставка на «национальную идею», ее усиленная пропаганда способны привести к негативным результатам, стимулировать процесс межнациональной дезинтеграции. Причем, как показывают результаты социологических исследований, давление национальной среды на личность может быть в кризисной ситуации большим, чем социальной (социально-классовой, профессиональной) среды. Более того, возможно обострение противоречий между системой социальных и национальных (этнических) ценностей, доходящее до конфликта. В стремлении его разрешить личность ориентируется главным образом на легитимные политические методы (что не исключает и некоторые другие). При этом преимущество собственно национальных ценностей и ориентаций над социальными объясняется большим постоянством первых и соответственно большей подвижностью вторых. В течение жизненного цикла индивида социальные приоритеты меняются значительно чаше по сравнению с национальными. Индивид в процессе социализации находит для себя новые ценности и ориентиры, его жизненные установки и цели меняются, в то время как в процессе постижения национальных ценностей происходит их более глубокое усвоение, они приобретают более постоянный характер, определяют поведение индивида. «Если членство в одном государстве, принадлежность к одной языковой или территориальной группе, — писал Сорокин, — вполне очевидно обслуживают умонастроение, поведение, всю личность се членов и накладывают на них свой отпечаток, то членство в одной нации обусловливает и формирует характер входящих в нес людей с еще большей силой и еще более решительно под давлением уз, объединяющих все эти группы с односторонними связями, взятые вместе».

Влияние национальных отношений на все стороны жизни современного общества имеет явную тенденцию к усилению, более того, процесс образования национальных государств на всех континентах продолжается, являясь в известном смысле следствием национальных и националистических движений.

Обострение противоречий между национальными регионами (республиками) и центром, отсутствие действенных способов для их разрешения привели к стихийной консолидации людей по национальному признаку. Именно в национальной группе они увидели средство, способное оказать влияние на государственную систему с целью обеспечения более справедливого распределения общественного богатства и создания возможностей осуществлять власть на основе утверждения и пропаганды национальных ценностей, абсолютизация и гиперболизация которых с неизбежностью приводит к национализму.

Национализм, согласно теории английского ученого Э. Геллнера, — это принцип, требующий, чтобы политические и национальные единицы совпадали. Отсутствие или недостаточная эффективность политико-государственных институтов, обеспечивающих разностороннее развитие нации, порождают националистические настроения и, как следствие, мощные движения протеста.

Для общества, находящегося в состоянии кризиса, такого рода движения представляют огромную опасность. Национальная (этническая) солидарность, приобретая конфликтные черты, становится мощным фактором разъединения людей, живущих в многонациональном государстве, по «национальным квартирам».

Серьезной проблемой, влияющей на межнациональные отношения в регионах, является деление этносов на коренные и некоренные. Хотя эти термины не могут быть определены абсолютно точно, на уровне обыденного сознания к коренным относят те этносы, которые проживают издавна на данной территории. Однако установить достаточно точную границу длительности проживания, дающую право называться «коренным», практически невозможно. Тем не менее под влиянием национальных элит у определенной части так называемых коренных этносов сформировались установки на оправданность определенных привилегий и каких-то дополнительных прав (например, на владение и распоряжение природными ресурсами). Претензии на особый статус коренного этноса, как показали социологические исследования, разделяются отнюдь не всеми его представителями.

Характерной чертой массового сознания в последнее время стало распространение национальной идеологии. Поиск национальной идеи, адекватной исторической ситуации, является одной из причин доминирования национальных ценностей, вытеснивших господствующие долгое время идеологические ценности социалистического общества.

Гипертрофирование роли национальной идеологии с неизбежностью приводит к появлению и усилению позиций национализма. Вопрос о корнях национализма в России приобретает в настоящее время особое значение. В недавнем советском прошлом преобладал марксистско-ленинский подход в оценке национального фактора в развитии и переустройстве общества. «Во взглядах самого Маркса, — пишет С. В. Чешко, — нельзя обнаружить прямое или скрытое обоснование национализма. Если в чем его и обвиняют, то именно в нигилистическом отношении к нациям. Поэтому скорее надо рассматривать влияние на политику советского государства марксистского этничества. Однако и при таком подходе, в рамках постмарксизма («после Маркса»), мы едва ли найдем некую идеологическую целостность, которую можно избрать в качестве отправной точки в анализе этого вопроса».

Разумеется, отсутствие «идеологической целостности» отнюдь не говорит о том, что не предпринимались попытки выработать единый подход в этом вопросе. Хотя среди социал-демократов в конце XIX — начале XX в. и существовали разные подходы к решению национального вопроса, после победы социалистической революции в России восторжествовала концепция пролетарского интернационализма, отводившая национальному подходу второстепенную роль по сравнению с классовым.

Однако в практике национально-государственного строительства большевики отошли от собственных постулатов, провозгласив принципы национального самоопределения вплоть до отделения и создания независимых национальных государств. Попытки разделения населения «по национальным квартирам» в ходе государственного строительства отнюдь не способствовали интернациональному единению, и хотя на практике этот принцип при советской власти реализован не был, он оказался «миной замедленного действия». Национальное обособление и противопоставление одной нации другим в полной мерс проявилось в годы перестройки. Политическим элитам удалось навязать националистические идеи широким массам народа, что объективно способствовало развалу Советского Союза и созданию новых национально ориентированных несоциалистических государств. Социалистическая солидарность оказалась вытесненной солидарностью национальной (националистической). Усилившаяся конкуренция по всем линиям в процессе перехода к рыночной экономике усилила психологическое размежевание на «мы» и «они», породила различные формы соперничества и противоборства, стимулируя стремление к доминированию в разных сферах общественной жизнедеятельности.

Следует подчеркнуть, что консолидация на национальной основе (тем более националистической) чаше всего носит конъюнктурный характер и происходит в условиях наличия действительного или мнимого внешнего врага. В то же время, любая национальная (этническая) общность в силу своей гетерогенности не отличается совпадением интересов всех составляющих се социальных групп. Эти интересы различны, и как только изменяются условия, различия проявляются довольно явно.

Единство интересов любой национальной общности возможно также как состояние, достигнутое под воздействием политических лидеров или средств массовой информации. Однако и то, и другое имеет временный характер. К тому же нельзя не учитывать узкоэгоистичсские, корпоративные интересы большинства политиков, изменяющиеся по мере достижения поставленных целей с помощью различных методов, не исключающих популизм и циничное манипулирование общественным мнением. Отстаивание ими идеологии национального (этнического) детерминизма, объявление национальных общностей высшими социальными и гуманистическими ценностями убедительно иллюстрирует это.

Не вызывает сомнения вывод о том, что в нынешних российских условиях национальный вопрос является не столько совокупностью противоречий и конфликтов в межэтнических отношениях, сколько использованием национальной формы для достижения целей региональных элит.

На еще одну важную особенность в этой связи указывают исследователи межнациональных отношений. «Своеобразным вариантом идеологизации этностатусных представлений, — отмечает М. В. Савва, — является использование преступными группировками национальной идеи для оправдания своей деятельности. Представители криминальных сообществ нуждаются в позитивной идентичности, причем не только с позиции сне- цифичной криминальной культуры. Для российской действительности характерно использование этнической идентичности в целях «облагородить» преступную деятельность. В первую очередь это относится к терроризму, который в связи с военными действиями в Чеченской Республике оправдывается интересами нации».

Обращение к национальной идентичности, ее использование проявляется также в образовании преступных группировок по этническому признаку. В этом лидеры преступного мира видят возможность усиления своих позиций в обществе путем противодействия властям.

Существование преступных групп (так же как и незаконных вооруженных формирований), созданных по национальному признаку, представляет особую опасность для стабильности межнациональных отношений. Их ликвидация является делом первостепенной важности, в чем объективно заинтересовано большинство представителей любых этнических групп. Насилию не должно быть места в межнациональных отношениях. Хотя, как показывает опыт, изжить его пока не удается. Нередко в ходе этнополитических конфликтов стороны прибегают к нему как к наиболее действенному, с их точки зрения, методу. И «если в обществе нет механизмов урегулирования отношений между участниками конфликта, он вызывает насилие и эскалацию этого насилия». Создание подобных механизмов — задача безотлагательная, от се решения зависит многое в оптимизации межнациональных отношений.

Итак, развитие национальных общностей протекает противоречиво. Наряду с тем, что в жизни любой этнической группы немало общего с другими этническими группами, проживающими на данной территории, каждая из них обладает самобытностью и стремится сохранить свои культуру, традиции и язык. В этом стремлении отнюдь не всегда выбираются адекватные социальным реалиям методы, что способствует возникновению и усилению межнациональной напряженности и даже конфликтов. Но объединенные не только территорией и жизненным укладом, но и исторической судьбой, национальные (этнические) общности обладают необходимыми объективными и субъективными предпосылками для всестороннего сотрудничества, взаимопомощи и взаимопонимания. Магистральный путь к национальному согласию и эффективному взаимодействию национальных общностей — это утверждение взаимонеисключающей идентичности: общегражданской (россияне) и этнокультурной (русские, татары, башкиры и т. д.). О том, что такая перспектива реальна, свидетельствуют многие социологические исследования, проведенные в 1990-е гг. рядом академических научных центров.

Как отмечал выдающийся русский философ И. А. Ильин, «Россия есть не случайное нагромождение территорий и имен, и не искусственно слаженный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению».

Здоровье и развитие этою «культурно оправдавшегося механизма» зависит во многом от того, насколько прочными и плодотворными будут узы, соединяющие между собой все национальные (этнические) общности. И главным условием их гармоничного взаимодействия и разностороннего сотрудничества является провозглашение и неуклонное следование принципу приоритета общенациональных, общероссийских интересов над интересами региональными, местными, корпоративными.

Именно такой подход создаст для россиян возможность преодолеть любые трудности и потрясения и находить оптимальные решения сложнейших социально-экономических, политических и других задач.

Рассматривая проблему социально-территориальных общностей, следует иметь в виду такой важный аспект, как размещение в их пределах различных национальных (этнических) общностей, главными из которых будут нации. Наличие определенной территории будет непременным атрибутом (признаком) нации. На это указывал, в частности, П. Сорокин, давая ее определение. «Не вдаваясь в подробный анализ, - повествовал он, - можно определить нацию как солидарную, организованную, полузакрытую социально-культурную группу с многочисленными (многофункциональными) связями, которая, по крайней мере, отчасти, сознает свое единство и существование. Кстати, эта группа состоит из индивидуалистов, которые 1) будут гражданами одного государства, 2) имеют общий или сходный язык и ряд культурных ценностей, впрочем, и то и другое будет результатом прошлой истории их предков и данных людей, и 3) которые занимают общую площадь, рассматриваемую как их территория, на которой жили их предки и на которой живут они».

Наличие своей территории дает возможность сохранить известную самобытность национальной культуры, общение на родном языке, обычаи и традиции.

Отношения между нациями (этносами) весьма подвижны: от многогранного сотрудничества до кровопролитных конфликтов.

В процессе межнационального взаимодействия имеет место «территориальное перемещение» наций (этнических групп), осуществляется фактическая интернационализация населения.
Стоит отметить, что основными факторами, обусловливающими последнюю, будут урбанизация, научно-техническая революция, миграционные процессы.

На характер взаимоотношений наций влияют и те изменения, кᴏᴛᴏᴩые происходят в структуре национальных общностей. Постепенное выравнивание социально-культурного положения различных наций, сближение их социальных структур и статусов, общность территориальных интересов создают необходимые условия и предпосылки для сотрудничества.

Применительно к современной России, находящейся на этапе утверждения рыночных отношений, связанных с конкуренцией, борьбой «всех против всех», явной политизацией этничности следует отметить такую особенность, как возникновение факторов напряженности в межнациональных отношениях. И здесь главную роль играет именнополитизация этничности, под которой понимается самоидентификация личности с нацией-государством, использование этничности в политических целях.

«В многонациональном обществе, - отмечает В. А. Тишков, - всегда есть тенденция использовать групповую принадлежность, в т.ч. этническую, для достижения социальных и политических преимуществ за счет представителей другой национальности».

Стоит сказать - политизация этничности играет двоякую роль. Так, в условиях политически стабильного государства она способствует усилению стабильности.
В государстве же, переживающем кризис, она выступает как дестабилизирующий фактор, влияющий в первую очередь на национальное самосознание людей. Именно в национальном самосознании, представляющем определенную систему теоретических взглядов, обыденных представлений, установок и стереотипов, ценностных ориентации и норм формируется образ собственного народа и образы других народов, восприятие собственного статуса и своих национальных интересов.

Для исследования природы национального самосознания и его роли в жизни национальной (этнической) группы, принципиально важным будет выдвинутое Б. Ф. Поршневым положение о том, что ядром любой формы самосознания (в т.ч. и национального) будут осознание на индивидуальном и коллективном уровнях некой единой общности, сформированной представлением некоего «мы». «Материал не только из истории первобытного общества, но и из истории разных эпох иллюстрирует, что может вовсе отсутствовать сознание "мы" при ясно выраженном, что есть "они". "Стоит отметить - они" - это не "мы", и наоборот, "мы" - это"не они". Только ощущение, что есть "они", рождает желание самоопределиться по отношению к "ним", обособиться от "них" в качестве "мы"».

Стоит сказать, что каждая национальная (этническая) общность обладает определенной суммой представлений и знаний о своем происхождении, исторической судьбе, важнейших событиях в ней и выдающихся деятелях. Причем данные представления и знания подвержены изменениям не только в результате появления новой информации, но и под давлением обстоятельств, политической конъюнктуры и т. д. Новая интерпретация «старых истин» вызывает традиционно неоднозначную реакцию внутри национальных общностей: поддержку одной части и неприятие другой. В подобной ситуации может происходить некоторое изменение социальной базы формирования национального сознания. При этом с течением времени внутри национальной общности достигается консенсус в оценке тех или иных событий, идей, лидеров.

В структуре национального самосознания следует выделить такой ее важный компонент, как национальный интерес. В нем получают отражение как объективные связи и отношения, в которые вступают национальные (этнические) общности друг с другом, так и субъективные представления и побуждения к деятельности (установки, мотивы, ценностные ориентации и т. д.). При рассмотрении вопроса о классификации национальных интересов выделяется традиционно несколько наиболее важных оснований. Интересы различаются по степени общности (индивидуальные, групповые, общественные), по своей направленности (экономические, политические, духовные), по характеру субъекта, по степени осознанности, по возможности их осуществления.

Стоит сказать - получив интерпретацию, национальные интересы становятся программой деятельности национальных движений, партий, организаций, входят в содержание национальной идеологии (национальной идеи). Последняя представляет собой важный теоретический уровень национального самосознания.

Национальное самосознание играет определенную роль в консолидации национальных (этнических) общностей. Такого рода консолидация не означает обязательного отрицательного противопоставления (а тем более вражды) другим национальным общностям. В стабильно развивающемся социуме формируетсятрадиционно благоприятная среда межнационального взаимодействия (сотрудничества). В данных условиях осознание своей принадлежности к той или иной национальной общности никак не связано с какой бы то ни было неприязнью к лицам других национальностей. В кризисных ситуациях все складывается по-иному: переживаемые трудности и лишения кор- релируются с действиями других национальных общностей, в представителях кᴏᴛᴏᴩых видят если не врагов, то конкурентов.

А политизация этничности становится инструментом борьбы за власть. Национальные элиты, используя недовольство широких масс, вызванное ухудшением экономического положения, стремятся направить это недовольство в соответствующее русло, придав ему национальную (а нередко и националистическую) окраску, и на этой волне недовольства укрепить свои властные позиции, добиться либо изменения статуса своей национальной группы, либо льгот и привилегий у центральной власти.

Следует подчеркнуть роль в межнациональном взаимодействииисторической памяти. Любое ухудшение ситуации взаимодействия национальных общностей актуализирует прошлые несправедливости и вражду, реанимирует отжившие негативные стереотипы и предрассудки. В подобных условиях ставка на «национальную идею», ее усиленная пропаганда способны привести к негативным результатам, стимулировать процесс межнациональной дезинтеграции. Причем, как показывают результаты социологических исследований, давление национальной среды на личность может быть в кризисной ситуации большим, чем социальной (социально-классовой, профессиональной) среды. Более того, возможно обострение противоречий между системой социальных и национальных (этнических) ценностей, доходящее до конфликта. В стремлении его разрешить личность ориентируется главным образом на легитимные политические методы (что не исключает и некоторые другие). При этом преимущество собственно национальных ценностей и ориентаций над социальными объясняется большим постоянством первых и большей подвижностью вторых. В течение жизненного цикла индивида социальные приоритеты меняются значительно чаше по сравнению с национальными. Индивид в процессе социализации находит для себя новые ценности и ориентиры, его жизненные установки и цели меняются, в то время как в процессе постижения национальных ценностей происходит их более глубокое уϲʙᴏение, они приобретают более постоянный характер, определяют поведение индивида. «В случае если членство в одном государстве, принадлежность к одной языковой или территориальной группе, - повествовал Сорокин, - вполне очевидно обслуживают умонастроение, поведение, всю личность се членов и накладывают на них ϲʙᴏй отпечаток, то членство в одной нации обусловливает и формирует характер входящих в нес людей с еще большей силой и еще более решительно под давлением уз, объединяющих все данные группы с односторонними связями, взятые вместе».

Влияние национальных отношений на все стороны жизни современного общества имеет явную тенденцию к усилению, более того, процесс образования национальных государств на всех континентах продолжается, являясь в известном смысле следствием национальных и националистических движений.

Обострение противоречий между национальными регионами (республиками) и центром, отсутствие действенных способов для их разрешения привели к стихийной консолидации людей по национальному признаку. Именно в национальной группе они увидели средство, способное оказать влияние на государственную систему с целью обеспечения более справедливого распределения общественного богатства и создания возможностей осуществлять власть на базе утверждения и пропаганды национальных ценностей, абсолютизация и гиперболизация которыхс неизбежностью приводит к национализму.

Национализм, согласно теории английского ученого Э. Геллнера, - это принцип, требующий, чтобы политические и национальные единицы совпадали. Отсутствие или недостаточная эффективность политико-государственных институтов, обеспечивающих разностороннее развитие нации, порождают националистические настроения и, как следствие, мощные движения протеста.

Для общества, находящегося в состоянии кризиса, такого рода движения представляют огромную опасность. Национальная (этническая) солидарность, приобретая конфликтные черты, становится мощным фактором разъединения людей, живущих в многонациональном государстве, по «национальным квартирам».

Серьезной проблемой, влияющей на межнациональные отношения в регионах, будет деление этносов накоренные и некоренные. Хотя данные термины не могут быть определены абсолютно точно, на уровне обыденного сознания к коренным относят те этносы, которые проживают издавна на данной территории. При этом установить достаточно точную границу длительности проживания, дающую право называться «коренным», практически невозможно. Важно заметить, что однако, при всем этом под влиянием национальных элит у определенной части так называемых коренных этносов сформировались установки на оправданность определенных привилегий и каких-то дополнительных прав (например, на владение и распоряжение природными ресурсами). Претензии на особый статус коренного этноса, как показали социологические исследования, разделяются отнюдь не всеми его представителями.

Характерной чертой массового сознания в последнее время сталораспространение национальной идеологии. Поиск национальной идеи, адекватной исторической ситуации, будет одной из причин доминирования национальных ценностей, вытеснивших господствующие долгое время идеологические ценности социалистического общества.

Гипертрофирование роли национальной идеологии с неизбежностью приводит к появлению и усилению позиций национализма. Вопрос о корнях национализма в России приобретает в настоящее время особое значение. В недавнем советском прошлом преобладал марксистско-ленинский подход в оценке национального фактора в развитии и переустройстве общества. «Во взглядах самого Маркса, - пишет С. В. Чешко, - нельзя обнаружить прямое или скрытое обоснование национализма. В случае если в чем его и обвиняют, то именно в нигилистическом отношении к нациям. Поэтому скорее надо рассматривать влияние на политику советского государства марксистского этничества. При этом и при таком подходе, в рамках постмарксизма («после Маркса»), мы едва ли найдем некую идеологическую целостность, которую можно избрать в качестве отправной точки в анализе этого вопроса».

Разумеется, отсутствие «идеологической целостности» отнюдь не говорит о том, что не предпринимались попытки выработать единый подход в этом вопросе. Хотя среди социал-демократов в конце XIX - начале XX в. и существовали разные подходы к решению национального вопроса, после победы социалистической революции в России восторжествовала концепция пролетарского интернационализма, отводившая национальному подходу второстепенную роль по сравнению с классовым.

При этом в практике национально-государственного строительства большевики отошли от собственных постулатов, провозгласив принципы национального самоопределения вплоть до отделения и создания независимых национальных государств. Попытки разделения населения «по национальным квартирам» в ходе государственного строительства отнюдь не способствовали интернациональному единению, и хотя на практике ϶ᴛᴏт принцип при советской власти реализован не был, он оказался «миной замедленного действия». Национальное обособление и противопоставление одной нации другим в полной мерс проявилось в годы перестройки. Стоит сказать - политическим элитам удалось навязать националистические идеи широким массам народа, что объективно способствовало развалу Советского Союза и созданию новых национально ориентированных несоциалистических государств. Социалистическая солидарность оказалась вытесненной солидарностью национальной (националистической). Усилившаяся конкуренция по всем линиям в процессе перехода к рыночной экономике усилила психологическое размежевание на «мы» и «они», породила различные формы соперничества и противоборства, стимулируя стремление к доминированию в разных сферах общественной жизнедеятельности.

Следует подчеркнуть, что консолидация на национальной основе (тем более националистической) чаше всего носит конъюнктурный характер и происходит в условиях наличия действительного или мнимого внешнего врага. При всем этом, любая национальная (этническая) общность в силу своей гетерогенности не отличается совпадением интересов всех составляющих се социальных групп. Эти интересы различны, и как только изменяются условия, различия пробудут довольно явно.

Единство интересов любой национальной общности возможно также как состояние, достигнутое под воздействием политических лидеров или средств массовой информации. При этом и то, и другое имеет временный характер. К тому же нельзя не учитывать узкоэгоистичсские, корпоративные интересы большинства политиков, изменяющиеся по мере достижения поставленных целей с помощью различных методов, не исключающих популизм и циничное манипулирование общественным мнением. Отстаивание ими идеологии национального (этнического) детерминизма, объявление национальных общностей высшими социальными и гуманистическими ценностями убедительно иллюстрирует ϶ᴛᴏ.

Не вызывает сомнения вывод о том, что в нынешних российских условиях национальный вопрос будет не столько совокупностью противоречий и конфликтов в межэтнических отношениях, сколько использованием национальной формы для достижения целей региональных элит.

На еще одну важную особенность в этой связи указывают исследователи межнациональных отношений. «Своеобразным вариантом идеологизации этностатусных представлений, - отмечает М. В. Савва, - будет использование преступными группировками национальной идеи для оправдания ϲʙᴏей деятельности. Материал опубликован на http://зачётка.рф
Представители криминальных сообществ нуждаются в позитивной идентичности, причем не только с позиции сне- цифичной криминальной культуры. Стоит сказать, для российской действительности характерно использование этнической идентичности в целях «облагородить» преступную деятельность. В первую очередь ϶ᴛᴏ относится к терроризму, кᴏᴛᴏᴩый в связи с военными действиями в Чеченской Республике оправдывается интересами нации».

Обращение к национальной идентичности, ее использование пробудет также в образовании преступных группировок по этническому признаку. В ϶ᴛᴏм лидеры преступного мира видят возможность усиления ϲʙᴏих позиций в обществе путем противодействия властям.

Существование преступных групп (так же как и незаконных вооруженных формирований), созданных по национальному признаку, представляет особую опасность для стабильности межнациональных отношений. Их ликвидация будет делом первостепенной важности, в чем объективно заинтересовано большинство представителей любых этнических групп. Насилию не должно быть места в межнациональных отношениях. Хотя, как показывает опыт, изжить его пока не удается. Довольно часто в ходе этнополитических конфликтов стороны прибегают к нему как к наиболее действенному, с их точки зрения, методу. И «если в обществе нет механизмов урегулирования отношений между участниками конфликта, он вызывает насилие и эскалацию ϶ᴛᴏго насилия». Создание подобных механизмов - задача безотлагательная, от се решения зависит многое в оптимизации межнациональных отношений.

Таким образом, развитие национальных общностей протекает противоречиво. Наряду с тем, что в жизни любой этнической группы немало общего с другими этническими группами, проживающими на данной территории, каждая из них обладает самобытностью и стремится сохранить ϲʙᴏи культуру, традиции и язык. В ϶ᴛᴏм стремлении отнюдь не всегда выбираются адекватные социальным реалиям методы, что способствует возникновению и усилению межнациональной напряженности и даже конфликтов. Но объединенные не только территорией и жизненным укладом, но и исторической судьбой, национальные (этнические) общности обладают необходимыми объективными и субъективными предпосылками для всестороннего сотрудничества, взаимопомощи и взаимопонимания. Магистральный путь к национальному согласию и эффективному взаимодействию национальных общностей - ϶ᴛᴏ утверждение взаимонеисключающей идентичности: общегражданской (россияне) и этнокультурной (русские, татары, башкиры и т. д.). О том, что такая перспектива реальна, свидетельствуют многие социологические исследования, проведенные в 1990-е гг. рядом академических научных центров.

Как отмечал выдающийся русский философ И. А. Ильин, «Россия есть не случайное нагромождение территорий и имен, и не искусственно слаженный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению».

Здоровье и развитие ϶ᴛᴏю «культурно оправдавшегося механизма» зависит во многом от того, насколько прочными и плодотворными будут узы, соединяющие между собой все национальные (этнические) общности. Материал опубликован на http://зачётка.рф
И главным условием их гармоничного взаимодействия и разностороннего сотрудничества будет провозглашение и неуклонное следование принципу приоритета общенациональных, общероссийских интересов над интересами региональными, местными, корпоративными.

Именно такой подход создаст для россиян возможность преодолеть любые трудности и потрясения и находить оптимальные решения сложнейших социально-экономических, политических и других задач.

Изменения касаются не только причин, участников и характера конфликтов в современном мире. Меняются и механизмы их урегулирования. Структура этих механизмов приобретает более сложный характер, трансформируется их иерархия.
Например, в условиях уменьшения роли государства-нации наблюдается снижение эффективности дипломатических методов урегулирования конфликтов. В составе же причин современных конфликтов и в Структуре методов их разрешения, напротив, растет роль экономических механизмов и финансовых средств. Пример борьбы с международными наркамафиозными структурами может подтвердить как силу задействования, так и ограниченность экономических рычагов. Ограниченность их подтверждается также и тем, что ни одно даже самое богатое государство не в состоянии откупиться от конфликтов на религиозной или этнической почве. С другой стороны, и межгосударственные противоречия, и асимметричные конфликты требуют огромных средств для своего предупреждения, урегулирования и управления собой. Растут цены на постоянно совершенствующиеся и обновляющиеся виды вооружений, хотя они, конечно, не в состоянии Дать тех качественных выгод или преимуществ, которые обеспечивают технический прогресс, информация, образование.
Все более заметную роль в составе механизмов урегулирования конфликтов играют гуманитарные операции. В то же время, как уже отмечалось ранее, полной ясности относительно содержания этого тер-мина все еще нет. Включая в себя защиту нрав и свобод человека, достоинства личности, понятие «гуманитарные операции» нередко выступает и как мотив урегулирования конфликтов, и как средство политического давления.
Растет роль информационного элемента. И не только в составе механизмов урегулирования конфликтов, но и в их обострении. Война с участием Си-Эн-Эн, как пишет Ф. Стеч, приводит к тому, что общественность и руководители государств описывают события в зависимости от содержания видеоклипов и их звукового сопровождения (см.: Stech. 1994). В свою очередь, немецкий журналист М. Хеннес отмечает: «В результате постоянных репортажей о войне с ужасными картинами убийств и мародерства в Югославии для западной дипломатии все свелось к вопросу: военная интервенция, да или нет? Не было места для анализа ситуации, для прогнозирования действий, и западная дипломатия запуталась в собственной беспомощности и пустых словах» (Henries. 1994. Р. 628). Благодаря изображениям, распространяемым электронными СМИ, со времени «Войны в Заливе» намного поднялась роль профессионалов гуманитарных операций. С гуманитарными операциями НПО теперь конкурируют гуманитарные операции государств и коалиций государств (экс-Югославия, Сомали, Руанда) со всеми недостатками, которые с этим связаны (подробнее об этом см.: Collard. 1996. Р. 77-100).
Правовой элемент, как мы уже видели, претерпевает достаточно сложные метаморфозы: это и снижение в последние несколько лет роли ООН и ее Совета Безопасности, и пренебрежение нормами международного права в новой доктрине и в действиях Североатлантического союза, и отставание международного законотворчества от развития событий на мировой арене и т.п.
При всех оговорках и ограничениях, которые высказываются по этому поводу, остается бесспорной роль военного элемента в предупреждении, урегулировании конфликтов и осуществлении над ними контроля со стороны международного сообщества (ООН). В этой связи специалисты в области стратегических исследований выделяют четыре категории военных задач (подчеркивая при этом, что речь не идет об оборонных задачах, так как в большинстве случаев нет угрозы суверенитету).
Во-первых, это участие в военных операциях. Решение этой задачи связано с поддержанием соглашений о контроле над вооружениями, с обеспечением свободы судоходства в мировом океане, а также с проведением миротворческих операций. Вторая задача формулируется как оказание помощи местной гражданской администрации и включает в себя обеспечение правопорядка в зоне поддержания мира, обслуживание и материально-техннескую поддержку инфраструктуры, безопасности границ, борьбу наркобизнесом и терроризмом. Третья задача - оказание гуманитарной помощи населению при стихийных бедствиях, поддержка НПО (нпример, «Врачей без границ») и помощь беженцам. Наконец, четверш задача связана с осуществлением односторонних военных операцт, включающих в себя действия по спасению насильственно удержи аемого персонала, по эвакуации мирного населения и т.д.
Особую роль, как показывает политическая практика последних лет, играют миротворческие операции. Они включают в себя:
1. Собственно миротворество (или установление мира) - дипломатические усилия, связанные с организацией посредничества и/или переговоров, между сторонам конфликта, направленные на достижение мирного соглашения.
2. Поддержание мира -операции небоевого характера, осуществляемые с согласия сторон в целях выполнения достигнутых соглашений.
3. Принуждение к миру -боевые операции или угроза применения силы по принуждению или удерживанию воюющих сторон.
4. Построение мира - деятельность, осуществляемая после завершения боевых действий и направленная на восстановление экономики и политической стабильности в регионах конфликта.
Главы VI «Мирное разрешение споров» и VII «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии» Устава ООН представляют собой основы мандата на проведение миротворческой операции. Однако в них не таких понятий, как «установление мира», «поддержание мира» или «принуждение к миру».
ООН стремилась не давать определения этим понятиям по политическим мотивам. Так, Стегальный комитет по операциям по поддержанию мира каждый год рассматривал вопрос о разработке соответствующей декларации. Однако каждый год он решал не приступать к этой разработке на том основании, что зафиксированное определение лишило бы гибкости и апатичности саму концепцию, имевшуюся в распоряжении ООН. Традиционные операции по поддержанию Мира, предполагающие беспристрастность и согласие конфликтующих сторон, обычно проводятся н основе положений VI главы («операции Шестой главы»). Но так как природа конфликтов изменилась, то все Чаще принимаются решения 1 проведении операций, которые выходят За рамки традиционного подержания мира. Мандаты этих операций опираются на главу VII, а именно на «мероприятия при угрозе миру Или нарушении мира и прогрессивных действиях». В то же время практика миротворчества порождает в последние годы ряд коллизий. Классическая форма действий ООН по поддержанию мира и, соответственно, наименее проблематичные операции, проводимые Организацией с этой целью, связаны с рядом условий: стороны согласны прекратить разделяющий их конфликт; согласие и сотрудничество сторон можно принимать как данность, и никто не подвергает сомнению беспристрастность миротворцев; риск невелик, и применение силы, как правило, не является необходимым; задачи, поставленные перед миротворцами, знакомы любой армии мира; ресурсы, имеющиеся в распоряжении ООН, достаточны для реализации этих задач (Ткагоог. 1995-1996). Как показывает III. Тхарур, специальный помощник заместителя Генерального секретаря ООН по миротворческим операциям (см. там же), после холодной войны СБ ООН вышел на беспрецедентный уровень согласия относительно того, как следует реагировать на международные кризисы. На этой основе ООН организовала целую серию операций по поддержанию мира, которые по своему размаху, сложности и функциям, имели мало общего или совсем не имели общего с операциями по поддержанию мира в прошлом. В результате «поддержание мира» стало восприниматься как понятие, включающее в себя не только наблюдение за выполнением соглашений о прекращении огня и их реализацию, но и весь диапазон задач, включая организацию выборов и наблюдение за их проведением, защиту прав человека, контроль за проведением земельной реформы, доставку в боевой обстановке гуманитарной помощи, восстановление разрушенных госструктур в странах, где государство потерпело фиаско, а также амбициозные попытки заставить враждующие силы, полные решимости продолжать воевать, принять мир. В то же время основой многоплановых усилий ООН по поддержанию мира по-прежнему остаются согласие и готовность сторон: новые функции, о которых говорилось выше, обычно проявляются в условиях всеобъемлющего урегулирования, и обе или все стороны конфликта хотят осуществления урегулирования со стороны ООН. Наконец, необходимо, чтобы ни одно из предыдущих условий не подрывало стремления ООН не прибегать к силе. Значительно более сложные проблемы возникают в ситуациях, когда согласия нет или оно скоро исчезает; когда ООН не имеет официального согласия на свои действия или отсутствует практическое сотрудничество сторон, на территории которых развернуты силы ООН; и когда природа продолжающегося конфликта вынуждает искать ответ на непростой вопрос о возможном применении силы, а значит, пойти на риск, так как применение силы поставит под угрозу беспристрастность ООН и саму перспективу достижения ею эффективности.
Таким образом, мы выявили, что есть задачи, которые выполнить с помощью механизма поддержания мира невозможно. Появилось понятие «принуждение к миру», ставшее особенно популярным в странах Запада и в НАТО. Однако, как считает Ш. Тхарур, «этот термин все чаще используется для того, чтобы прикрыть желание начать военные действия, не делая трудного политического и военного выбора, который лежит в основе таких действий. Реальные альтернативы - это вмешательство или невмешательство, и именно в этом в действительности и заключается выбор...» (там же). Если принимается решение вмешаться в конфликт, как говорит III. Тхарур, тогда второй вариант выбора лежит между логикой мира и логикой войны. Если выбирается мир, то это означает, что выбирается механизм поддержания мира со всеми его лимитирующими факторами. Если же выбор делается в пользу войны, то он должен подкрепляться необходимой политической волей, военными и финансовыми ресурсами, без которых одержать победу нельзя. Определяется противник, и все необходимые силы и средства направляются на то, чтобы уничтожить его (там же). В конечном счете выбор между миром и войной определяется двумя факторами. Первый из них имеет концептуальный характер: опасность при проведении операций по принуждению к миру заключается в том, что они представляют собой рискованную игру, в ходе которой одной и той же стороне угрожают нанесением воздушных ударов и с ней же ведут переговоры о сотрудничестве. Второй фактор носит материальный характер: речь идет о хронической проблеме несоответствия между мандатами и средствами ООН. Некоторые наблюдатели полагают, что данная проблема создана искусственно Соединенными Штатами. В 1995 г. Конгресс США принял решение об обязательном одностороннем сокращении взноса США на проведение операций по поддержанию мира с 31,4% до 25%. По состоянию на 15 марта 1998 г. государства-члены были должны ООН 1,7 млрд долларов в виде текущих и просроченных взносов на операции по поддержанию мира. 958 млн долларов из этой суммы приходится на долг США (см.: Операции ООН... 1998). По мнению обозревателя «Монд дипломатию) Ф. Бенни, речь идет о продуманной стратегии США, которая состоит в том, чтобы «лишить ООН ее решающей роли путем лишения ее адекватных ресурсов, персонала и авторитета, с тем чтобы затем возложить на нее ответственность за последствия кровавой войны, ведущейся США в Косово» (Вептв. 1999. Р. 1).
И все же с 1945 г. было проведено 47 операций ООН по поддержанию мира. Что касается операций по принуждению к миру (когда СБ Дает государствам-членам санкцию принимать все необходимые меры [для достижения поставленных целей независимо от согласия конфликтующих сторон), то они использовались в очень немногих случаях. Следует отметить, что ни одна из таких операций - будь то в Персидском заливе, в Сомали, в Руанде, в Боснии и Герцеговине или в Албании - не проводилась под руководством ООН. Ими руководила одна из стран или группа стран. При этом основанием для проведения операций как по поддержанию мира, так и операций по принуждению к миру являются положения Устава ООН о поддержании международного мира и безопасности и решение Совета Безопасности. Вот почему операция НАТО против Югославии, проведенная в 1999 г. без санкции СБ ООН, породила негативную реакцию в мире, вызвала споры в недрах самого Североатлантического союза и создала опасный прецедент нарушения норм международного права. Указанная операция поставила целый ряд сложных вопросов, которые касаются урегулирования конфликтов в современном мире. Ответы на? эти вопросы пока не найдены.
* * *
В современных условиях абсолютное большинство конфликтов не может быть урегулировано с помощью механизмов классической международной стратегии (военное подавление, «баланс сил», «равновесие страха» и т.п.). Конфликты нового поколения имеют, конечно, общие черты. Можно установить и их сходство с движениями сопротивления, партизанскими и религиозными войнами, национально-этническими столкновениями и другими типами негосударственных международных конфликтов, издавна известными человечеству. Отсюда возникает соблазн «вписать» современные конфликты в одну из известных нам теорий или парадигм, а их особенности считать явлениями маргинального порядка, не способными оказывать существенного влияния на основные правила международного общения, или рассматривать их как досадные случайности, которые можно не принимать во внимание ради сохранения стройности теории. Можно, напротив, трактовать современные конфликты как абсолютно новые по своей природе феномены, опрокидывающие все известные представления. В обоих случаях мы рискуем не понять существа дела. Каждый конфликт должен рассматриваться как уникальный, однако нельзя исключать возможности сравнительного исследования и нахождения некоторых (относительно.) общих тенденций в развитии конфликтов, что может дать определенный шанс в поиске путей их решения (в качестве пример такого исследования см.: Лебедева. 2000).
Сходство конфликтов в первую очередь выражается в отсутствия какой-либо ясности относительно природы и путей их урегулирования, их «неправильности» с точки зрения соотношения целей и среди их участников, опасности, которую они представляют для населен»
Каждый конфликт многомерен и содержит в себе не один, а несколько кризисов и противоречий, каждый - уникален по своему характеру. Переговоры, консультации, посредничество, соглашения и другие традиционные средства урегулирования в современных конфликтах обнаруживают весьма низкую эффективность. Их действенность определяется возможностями формализации конфликта, придания ему официального статуса, четкого определения его причин и идентификации бесспорных легитимных представителей сторон, т.е. как раз тем, что, как правило, оспаривается участниками рассматриваемых конфликтов.
Попытки урегулирования конфликтов сталкиваются с такой проблемой, как «ускользающая» природа успеха. Не всегда существует понимание того, что успех в данной области практически всегда является ограниченным. Кроме того, в последнее время наблюдается явное увлечение операциями военного характера. Однако довольно большая часть конфликтов не может быть урегулирована при помощи операций по поддержанию мира, а тем более принудительными операциями с использованием военной силы. Как сказал в 1995 г. Бутрос Бутрос-Гали: «Если у главных действующих лиц конфликта отсутствует политическая воля разрешить проблему, ООН не сможет принудить их к миру» (цит. по: Ткагоог. 1995-1996. Р. 60).
Вышеназванные проблемы ООН (несоответствие между мандатами и средствами) осложняются еще и тем, что ООН, будучи создана в иное время и с иными целями, сегодня столкнулась с необходимостью серьезных реформ. Однако пока дальше полемики по данному вопросу и продолжающейся критики «недееспособности» Объединенных Наций дело не идет. Необходимость преобразования ООН становится все более очевидной. Скорее всего, столь же очевидной является и необходимость ее сохранения. Но до сих пор не понятно, может ли ООН трансформироваться, сохранив преемственность и авторитет единственной всемирной организации, призванной предупреждать и преодолевать конфликты. Возможно, одна из задач в том, чтобы ООН давала подряды другим международным организациям (как в Боснии). Во всяком случае предпринятая НАТО попытка силового разрешения косовского конфликта без санкции ООН гораздо больше проблем породила, чем разрешила. Но, видимо, следует признать и то, что имеющие- я в распоряжении международного сообщества законные средства не вСегда достаточны для реагирования на возникающие качественно новЫе ситуации. Как мы уже видели, крайне сложной остается проблема суверенитета и вмешательства с целью урегулирования конфликта. Отсюда нарушение уже заключенных соглашений, неуважение к посредникам (и даже их физическое устранение). Отсутствует ясность и относительно протагонистов конфликтов, их главных действующих лиц. «Боевики», «мафиозные, группировки», «сепаратисты», «бандформирования» и т.п. термины отражают не столько понимание проблемы, сколько ее эмоциональное восприятие.
Таким образом, имеющиеся сегодня результаты исследований международных конфликтов хотя и не утрачивают своего значения в свете новых явлений, но обнаруживают беспочвенность претензий на всеох- ватность отражения международных реалий. Данный вывод верен и в отношении международного сотрудничества.