Каждый день Минобороны России сообщает о ситуации с . За последние три недели в страну вернулись больше 7 тысяч сирийцев из Ливана и Иордании. Желающих в сотни раз больше. Им нужно как можно быстрее создать условия для достойной и безопасной жизни. В этом вопросе, убежден министр обороны , Россию должны поддержать западные партнеры.

"Есть все возможности объединить усилия для того, чтобы решить эту проблему, может быть, не раз и навсегда, но, во всяком случае, в какой-то ее части. Если вы проедете по сегодняшней Сирии, то там, скажем, вокруг Дамаска, район Восточная Гута, Ярмук, то там туда уже вернулось больше 300 тысяч, во все эти районы, больше 300 тысяч, это очень большая цифра", — подчеркнул Сергей Шойгу.

Из миллиона семисот тысяч сирийских беженцев, которые уже хотят вернуться в страну, 200 тысяч находятся в Европе. Общими усилиями международного сообщества по преодолению гуманитарного кризиса процесс можно ускорить, вместо того, чтобы спасать лодки с нелегалами в Средиземном море и искать способы распределения мигрантов между европейскими странами. На саммите Россия-США в Хельсинки к этому призывал западных партнеров .

Франция — уже откликнулась. И на второй неделе августа 2018 года в телефонной беседе лидеры России и Франции высоко оценили результаты российско-французской гуманитарной операции в Восточной Гуте.

Выполнен и еще один пункт повестки саммита — в демилитаризованную зону между сирийскими и израильскими позициями на спорных Голанских высотах — в точном соответствии с соглашениями середины 1970-х годов.

От экстремистов освобождено больше 95 процентов страны. Исключение составляют подконтрольная США зона Эт-Танф на юге провинции Хомс, зона деэскалации Идлиб, куда отправлялась непримиримая оппозиция, и еще несколько редких очагов сопротивления последних отрядов боевиков.

По всей стране срочно восстанавливают инфраструктуру, налаживают работу заводов и фабрик, открывают больницы и школы.

Сирийских беженцев, которые находятся в Ливане, да и в Иордании, и в Турции можно поделить условно на две части. Первая часть — это те люди, которые за время, что длится война в Сирии, успели построить на новом месте бизнес, купить недвижимость и, конечно, возвращаться они не собираются. Тут дело не в боевых действиях, причины экономические. Вторая часть, и это большая часть, живет в лагерях беженцев. Они конечно хотят вернуться домой, тем более, у многих дома в результате боевых действий не разрушены.

По меркам Ближнего Востока маленький лагерь беженцев находится недалеко от ливано-сирийской границы. Здесь проживает около 400 человек — это менее 100 семей. Живут люди во времянках: это либо палатки, либо сараи, которые возведены из мусора. Уже в ближайшее время беженцы рассчитывают вернуться домой, в Сирию, на территорию, где боевые действия закончились.

Воду в лагерь привозят бесплатно раз в месяц, благодаря гуманитарной программе ООН, ее, правда, хватает дня на 4, не более. За остальные визиты водовоза беженцы платят сами. Есть электричество, но нет канализации. Жители лагеря работают на близлежащих фермах, труд тяжелый и, конечно, малооплачиваемый. Из Ливана в Сирию за два последних месяца вернулось около 6 тысяч беженцев, было бы больше, но у многих проблемы с документами. И чтобы решить эти проблемы, требуется время. Хотя здесь уже отработана схема содействия беженцам. Правительство Ливана, Сирии при содействии российских представителей решают проблему совместными усилиями.

Женщина и ее семья оказались в Ливане не потому, что бежали от войны. В 2011 году они и не думали, что придется задержаться на семь лет.

"В нашем поселении под Хомсом уже безопасно, мы общаемся с родственниками. Если честно, мы и ранее приезжали на заработки в Ливан, но война началась, и мы решили остаться. Как только нам предоставят автобусы и восстановят документы, поедем на родину", — рассказывает женщина.

После того, как победой завершилась операция на юге Сирии и сразу три региона страны теперь полностью контролируют правительственные силы, желающих вернуться домой действительно стало в разы больше. К тому же, например, большая часть провинции Дераа была освобождена от незаконных вооруженных формирований благодаря переговорному процессу, которым руководили российские военные, то есть инфраструктура и дома не пострадали в ходе столкновений.

Иордано-сирийская граница. В королевстве сейчас находится около миллиона беженцев из соседней Сирии, большая часть проживает в регионе, который граничит с провинцией Дераа. На севере Иордании — три больших лагеря, самый крупный вообще, пожалуй, стал символом проблемы беженцев. Теперь беженцы из него могут возвращаться домой.

Могут, но не все пока хотят. Заатари действительно похож на город — центральная торговая улица — сплошь магазины, в лагере действует 32 школы, есть госпитали, нет проблем с питьевой водой. Но главное, многие здесь бежали даже не от войны, а потому, что поддерживали противников Башара Асада, и не только из числа так называемых "умеренных оппозиционных группировок".

Здесь бок о бок живут люди, которые лишились крова в ходе боевых действий, родственники членов незаконных вооруженных формирований, что действовали на юге Сирии и, конечно, те беженцы, которые поддерживают радикальных исламистов. Оттого и информационный фон искажен. Вот Биляль, обычный торговец, бежал из сирийского города Дераа, просто не верит, что дома безопасно.

"Главное, что у нас есть вода и крыша над головой. Живем в палатке, есть работа. Если мы узнаем, что дома у нас будут хотя бы такие же условиях, то вернемся, конечно", — признается он.

В Дераа, после того, как часть города, которую удерживали боевики, перешла под контроль сирийских военных, прекратились минометные обстрелы, да и город пострадал не сильно, в этих домах уж точно комфортнее, нежели в палатках Заатари.

Есть еще одна причина. Сотрудники части международных гуманитарных организаций отговаривают беженцев возвращаться, причем используют разные аргументы — одних пугают возвращением боевиков, других вниманием правоохранительных органов Сирии. Таким образом, они пытаются спасти финансовые потоки, которые проходят через организации, что помогают беженцам. Если все уедут, финансирование закончится. Причем это общая тенденция и для Иордании, и для Ливана.

- Наши иорданские братья в трудную минуту протянули нам руку помощи. И приютили нас. Конечно, жизнь в лагере — не сахар, сейчас нам надо понять насколько безопасно на родине и в каком состоянии наши дома. Если все в порядке, то вернемся, — признаются беженцы.

Чем больше беженцев возвращается, тем сильнее меняется настроение среди населения лагерей. К тому же процессы поддерживает и правительства стран, где больше всего граждан Сирии, которые бежали из Арабской Республики.

Сирийские беженцы возвращаются домой, несмотря на атаки Запада. 27 апреля, 2018

«Сколько лет ты живёшь в Бейруте?», - спросил я своего парикмахера Ияда, когда он, сияя, сказал мне, что через три месяца вернётся домой в Дамаск. Даже год назад такие разговоры были нелегки. Но сейчас всё быстро меняется, и хочется верить, что необратимо. Хотя нет ничего по-настоящему необратимого, тем более, пока Запад, и особенно США, угрожает Сирии. Теперь он снова запугивает Дамаск, угрожая напасть на сирийскую армию, что может ввязать Россию в смертельную конфронтацию. Это война! Запад явно одержим вечной войной в Сирии, в то время как большая часть сирийского народа стремится к постоянному миру. «Шесть лет», - ответил мой парикмахер, протирая бритву. Я заметил в его голосе печаль и негодование. - «Шесть лет - слишком много!»

«Что будешь делать, когда вернёшься? Откроешь свой салон в Дамаске?», - интересуюсь я. Он лучший парикмахер среди всех, кого я встречал, настоящий мастер своего дела, быстрый, аккуратный и уверенный. «Нет», - улыбается он, - «я никогда не говорил тебе, но я инженер… Парикмахерству я научился у своего деда. Сейчас миллионы жителей арабского мира делают не то, чему учились… Но я хочу вернуться домой и помогать восстановлению моей страны». Я ничего не знал о политических взглядах Ияда. Раньше я считал, что об этом спрашивать невежливо. Теперь, чувствую, что могу спросить, но не спрашиваю. Он возвращается домой, чтобы восстанавливать свою страну, и именно это имеет значение. «Приезжай ко мне в Дамаск», - улыбнулся он, когда мы расставались. - «Сирия маленькая страна, но она огромна!»

24 февраля 2017 года New York Times опубликовала обычную ядовитую статью о Ливане, который принимает большую часть сирийских беженцев: «Около 1,5 млн. сирийских беженцев прибыли в Ливан, составив около четверти населения этой страны, по данным правительства и групп помощи, и в Ливане широко распространяются мнения, что беженцы обременяют экономику и социальную структуру страны. Тахан, общительный человек, считающий себя благодетелем беженцев, отвергает мысль, что они наносят вред экономике страны. Он сказал, что правительство говорит об этом, чтобы выпросить больше денег у ООН. Он считает, что беженцы приносят пользу Ливану, включая операторов электрогенераторов и владельцев магазинов, где они тратят продовольственные ваучеры ООН, а также землевладельцев, которые используют их дешёвый труд. Этот аргумент часто слышится и со стороны международных организаций, которые говорят, что бремя приёма беженцев в значительной степени компенсируется экономическими стимулами, не говоря уж о 1,9 млрд. долларов международной помощи, предоставленной ООН в 2016 году. Исходя из опыта гражданской войны в Ливане, Тахан ожидает, что сирийцы будут тут жить несколько лет».

Трудно встретить такой тон, когда New York Times описывает «кризисы беженцев» в европейских странах. Несколько этих супербогатых и густонаселённых стран постоянно жалуются, что не могут совместно принять столько людей, сколько принимает один Ливан. В 2015 году, который считается «пиком кризиса беженцев», в ЕС прибыло около 1,5 млн. беженцев. Часть этих беженцев, на самом деле, приехала из Украины, Косово и Албании.

Я писал о кризисах беженцев в Ливане, Иордании, Турции, а также в Греции и Франции. Запад, который дестабилизировал половину мира и почти весь Ближний Восток, показал экстремальный эгоизм, жестокое безразличие, расизм и упорный отказ раскаяться. Кто бы там ни был Тахан из New York Times, чтобы он ни думал, он не прав. Как отмечается в докладах, количество сирийских беженцев в Ливане постоянно уменьшается, поскольку Дамаск, при поддержке России, Ирана, Китая, Кубы и Хизбаллы, побеждает в войне с террористическими группировками, вооруженными и спонсируемыми Западом.

На самом деле, Запад – его НПО и правительственные агентства – «советуют» сирийцам не возвращаться домой, заявляя, что «ситуация в стране по-прежнему чрезвычайно опасна». Но его советы вряд ли сдерживают поток беженцев в Сирию. 2 февраля 2018 года CBS News сообщила: «36-летний человек вернулся домой в Алеппо. Он вернулся прошлым летом, потому что тосковал по родине, боялся ещё одной зимы и не мог жить в немецком городе Зуль. Он сказал, что Германия оказалась «скучной, скучной, скучной»».

Количество сирийских иммигрантов на территории Ливана уже упало ниже 1 миллиона, по данным ООН. Люди возвращаются домой. Они едут домой тысячами, каждую неделю. Они возвращаются из Ливана, Иордании, Турции и даже из когда-то считавшихся райскими европейских стран, типа Германии, которые не оправдали их надежд и не впечатлили людей из страны с древнейшей и величайшей культурой на Земле.

Студент инженерного факультета Ливано-французского Университета Мухаммад Каннан сказал: «Когда я был в Сирии, я три года изучал разработку и дизайн техники… Из-за кризиса и войны я вынужден был убежать. Затем я не мог учиться ещё более трёх лет. Затем, благодаря ЮНЕСКО, меня приняли в университет в Ливане… Из-за войны против Сирии, я стал ещё сильнее стремиться к учёбе. Поскольку инфраструктура нуждается в восстановлении, и вскоре начнут работать фабрики. Стране нужно много людей со знаниями…» Запад не ожидал такой смелости от сирийских беженцев. Он привык к мигрантам, которые приезжали из бесчисленных разрушенных и дестабилизированных стран, и были готовы делать и говорить что угодно, лишь бы им разрешили остаться на Западе.

Запад пытался сделать сирийцев именно такими, но проиграл. В декабре 2014 года я писал из курдского региона в Ираке: «Недалеко от нефтяных месторождений лежит огромный лагерь беженцев; он для сирийцев. После переговоров я спрашиваю начальника лагеря Хавура Арефа: «Сколько здесь беженцев?». «14000», - отвечает он. - «И когда их станет 15000, этим местом нельзя будет управлять». Мне не рекомендовали говорить с людьми, но я всё-таки поговорил с несколькими беженцами, в том числе с Али и его семьёй, которые прибыли из сирийского города Шам. «Допрашивают ли всех новых беженцев?» - спросил я. «Да», - ответил он. «Спрашивают ли они об отношении к президенту Башару Асаду?» - «Да, они всех спрашивают об этом». «А если отчаянный, нуждающийся и голодный человек ответит, что поддерживает Асада, и оказался здесь, потому что Запад разрушил его страну, что с ним будет?» - «Ему и его семье не разрешат остаться в иракском Курдистане»».

Я встречался с сирийскими беженцами по всему Ближнему Востоку, а также в различных европейских странах. Почти все они ностальгически относились к своей стране, и страдали вдали от неё. Большинство хотело вернуться. Некоторые не могли дождаться первой возможности. Я встречал сирийцев, в чьих карманах лежали визы в Канаду, но в самый последний момент они отказывались покидать Родину. Сирия – по-настоящему уникальная страна. Запад не ожидал такого поведения от людей, чью страну он разрушил.

«Сейчас мы едем на Запад, нам надо идти», - сказала мне около здания муниципалитета на греческом острове Кос сирийская женщина с двумя детьми, которые цеплялись за её юбку. - «Мы делаем это для наших детей. Но запомните мои слова: большинство из нас вскоре вернётся назад». Сейчас они возвращаются. И Западу это не нравится. Он ненавидит их. Ему нравится скулить о том, что его используют «нищие орды», но он не может жить без иммигрантов, особенно из таких образованных стран как Сирия.

Мало того, что сирийский народ мужественно сражается, побеждая организованных, натренированных и оплаченных Западом террористов. Но теперь беженцы возвращаются из обманчивых и оскорбительных европейских и американских стран. Такое поведение «надо наказывать». За это мужество США и Европа грозятся вновь разбомбить сирийские города. Когда я заканчивал писать эту статью в Бейруте, ко мне пришли мои старые друзья – сирийские преподаватели из Алеппо и Дамаска.

«Ситуация снова осложняется», - сказал я. «Да», - согласились они. - «В моём районе в Дамаске двое детей убиты пулями террористов прямо перед моим отъездом». «США говорят, что могут напасть на страну», - сказал я. «Они всегда угрожают», - ответили мне. - «Мы не боимся. Наш народ решителен и готов защищать свою страну». Несмотря на новые угрозы, ободрённые сирийцы возвращаются в свою страну. Империя может наказать их за мужество, патриотизм и решимость. Но они не боятся, и они не одиноки. Русские и другие союзники готовы помогать защищать Сирию. Весь Ближний Восток наблюдает за этим.

О такой проблеме, как сирийские беженцы, можно почти ежедневно слышать с экранов телевизоров. Люди, гонимые кровопролитной войной, в поисках спасения и куска хлеба ищут убежища в более спокойных странах. Коснулась эта проблема и России. Однако не все понимают, почему эти люди едут так далеко и чем им можно помочь.

Сейчас Европа переживает невиданный раньше наплыв беженцев. Если раньше это были жители Ирака, Ирана, и Афганистана, то сравнительно благополучная Сирия стала очагом военных действий не так давно. Массовое бегство людей продолжается уже несколько лет, в связи с чем даже толерантная Европа ввела квоты на въезд мигрантов.

Такое решение о введении квот страны Восточной Европы восприняли без особого энтузиазма. Экономических проблем там гораздо больше, поэтому и беженцам не рады. На фоне таких настроений все чаще стало высказываться мнение, что Россия тоже должна принимать участие в приеме сирийских мигрантов.

Политическое противостояние продолжается до сих пор. Власти ряда западных стран обвиняют Россию в том, что русские в свое время не дали свергнуть Башара Асада, из-за чего военный конфликт охватил всю Сирию, следствием чего стал нескончаемый поток мигрантов.

Несмотря на всю абсурдность этих обвинений, Российская Федерация не может оставаться в стороне от проблемы беженцев с Ближнего Востока и принимает посильное участие в решении этого вопроса.

Есть ли они в России

В основном сирийские беженцы едут в страны, которые находятся по соседству с этим государством, а также в благополучную Западную Европу. Лидирует среди принимающих сирийцев стран Турция, на втором месте находится Германия.

В Россию в отличие от этих стран беженцам приходится добираться на самолете, что в условиях военного времени мало кому доступно. В основном сюда стремятся сирийцы, имеющие родственников или хороших знакомых в РФ. Таких людей немало, поскольку в свое время многие учились в России или нашли здесь вторую половинку.

Почему их мало

Несмотря на поддержку и военную помощь РФ, беженцев из Сирии в России немного . По словам аналитиков, их здесь живет всего несколько тысяч и вряд ли будет намного больше. Это зависит от географической удаленности, от трудностей с обустройством, от непривычно холодного климата.

Тем не менее есть и другие причины. Если на Западе беженцев принимают уже несколько десятилетий подряд и подготовлены к их приему, то для России это явление достаточно новое. Несмотря на благие намерения, как программы помощи, так и миграционные законы РФ нуждаются в серьезной доработке.

Но даже те сирийские беженцы, которым удалось добраться до России, часто вынуждены уехать. Они жалуются на трудности с трудоустройством, притеснение со стороны полицейских и сложности с оформлением документов. Некоторые из сирийцев, приехавшие три-четыре года назад, не могут получить их до сих пор.

Как они живут и с какими проблемами сталкиваются

Конечно, сирийские беженцы, проживающие в России, благодарны за помощь, которую им оказывают. Тем не менее проблем у людей возникает немало. Вот некоторые из них:

• Длительный процесс оформления документов. Нередко беженцы сталкиваются и с тем, что через несколько месяцев рассмотрения в присвоении статуса им отказывают. Бумажная волокита – это больной вопрос практически всех мигрантов.
• Недостаточно возможностей для трудоустройства. Даже высококвалифицированным специалистам приходится трудиться на черновых работах за минимальную оплату.
• Языковой барьер. Некоторые беженцы из Сирии знают русский язык на минимальном уровне.
• Отсутствие жилья и пособий, на которые они могут рассчитывать в западных странах.
• Социальная нетерпимость. Как известно, иногда местные жители воспринимают иностранцев с другим цветом кожи не слишком адекватно.
• Бытовая неустроенность, тяжелые условия жизни. Из-за войны вдали от родины оказалось немало образованных и в прошлом обеспеченных сирийцев, которые были поставлены н грань выживания.

Проблемы все мигранты решают по-разному. Одни остаются и стараются выжить, тем более что местная диаспора по возможности оказывает помощь. Другие уезжают в европейские лагеря для беженцев. Самыми востребованными по-прежнему остаются Германия, Великобритания, Франция, Турция, а также скандинавские страны.

Абу Ахмад отдал бы многое, чтобы, наконец, больше не жить в палатке и вернуться домой. Пять лет в нищете лагеря — мучительно долгое время. Но он не хочет слышать разговоров о возвращении. «Вы должны знать, то, что мы пережили, хуже, чем вы можете себе представить, — говорит он. — И мы боимся, что однажды они откроют для нас новый лагерь для беженцев в так называемой зоне безопасности в Сирии. А потом — скажем, случайно — туда ударит ракета. Мы не хотим этого. Мы хотим свободно решать, возвращаться ли нам домой, и когда это делать».

Мы сидим в палатке Абу Ахмада в одном из многочисленных лагерей в долине Бекаа. Уроженец Хама, отец семейства, в Ливане с 2012 года; двое из семерых его детей родились здесь. Он обустроил свое скоромное жилище: несколько изношенных кресел, тонкий коврик на полу, зеркало с синей пластиковой рамкой на стене палатки. Стена из деревянных балок и пластикового брезента отделяют другую комнату. И самое главное: пол залит бетоном, два вентилятора немного спасают от изнуряющей жары — даже такую малую толику комфорта могут позволить себе далеко не все беженцы.

Армия сносит лагеря

Тема возвращения сирийских беженцев в Ливане у всех на устах. Вряд ли есть какой-либо ливанский политик, который не высказывал бы это требование в той или иной форме. Президент Ливана Мишель Аун недавно говорил о «безопасных» возвращениях, но сразу же отверг принцип добровольного возвращения. Некоторые разжигают ксенофобию. Так, ливанская газета «Аль-Нахар» намекнула, что вскоре сирийцы могут стать большинством в стране. Это преувеличение, хотя число беженцев довольно существенное — около 1,5 миллиона по сравнению с 4-хмиллионым населением. В Ливане наибольшее количество беженцев на душу населения в мире.

Это было бы трудно для любой страны, но еще труднее для слабого ливанского государства. Многие жалуются, что беженцы обременяют инфраструктуру. Политики повторяют одно и то же, тем самым отвлекая внимание от своих собственных неудач. Потому что общественная инфраструктура страны рушится и без сирийцев. Проблемы, связанные с утилизацией отходов, остаются нерешенными из-за парализованной ливанской политики. Гражданам приходится покупать электроэнергию и воду из-за отсутствия государственного обеспечения. Бейрут даже объявил о заключении соглашения с Дамаском, согласно которому уничтоженная войной Сирия должна обеспечить страну электроэнергией.

Для беженцев, вроде Абу Ахмада, обманчива даже видимость стабильности. Уже пятый раз с момента своего побега в Ливан, он заново строит дом. Ливанская армия снова и снова разрушает палатки сирийцев, которые объединяются в небольших неформальных лагерях. Большой официальный лагерь Ливан создавать не хочет, помня опыт с палестинскими беженцами. Эвакуации обычно оправдывают соображениями безопасности. Лагерь Абу Ахмада, в котором разместились 87 семей, по заявлению армии, был слишком близко к военному аэродрому Райак. Тем не менее, во время эвакуации не было четкого плана; не все лагеря в окрестностях Райака получили приказ об эвакуации.

Страх перед депортацией

Часто при эвакуации у сирийцев нет альтернативы, поскольку другие муниципалитеты больше не хотят принимать беженцев. Неопределенность усугубляет и то, что не всегда ясно объявляют, какая территория подлежит эвакуации. «В последний раз мы с трудом разобрали и снова собрали 47 палаток», — говорит Абу Ахмад. У него было разрешение от землевладельца на использование нового участка в этом районе. Посреди ночи под проливным дождем пришла армия и приказал снести построенный лагерь. Абу Ахмад был опустошен. Его сосед расплакался, вспоминает он.

Контекст

Сирия, беженцы, газ

Радио Болгария 20.10.2015

Сирийские беженцы: романтика и реальность

The Globe And Mail 03.10.2016

Как сирийские беженцы живут в Белоруссии

Русская служба BBC 26.08.2016

Давление на сирийских беженцев в Ливане растет. Многие из них исчерпали свои сбережения. Землевладельцы сдают беженцам свои земли в аренду, чтобы те могли установить там свои палатки, и позволяют трудиться на своих плантациях за гроши. Дети Абу Ахмада работают; только так семья может выжить. Поэтому они не могут ходить в школу, уже в течение многих лет. Такая ситуация разрушительна для будущего. Абу Ахмад имеет проблемы с позвоночником и не может работать физически. В любом случае, в Ливане у сирийцев мало шансов найти работу на законных основаниях. «Я отдал бы все, чтобы эмигрировать и отправить детей в школу», — говорит он.

Положение многих беженцев осложняется еще и потому, что у них нет никакого легального статуса пребывания за границей. В начале 2015 года Ливан закрыл границы для сирийских беженцев и не позволил Агентству по оказанию помощи ООН совершать новые регистрации, даже для беженцев, которые въехали в страну до 2015 года. Теперь сирийцы прибывают в Ливан с контрабандистами. Многие молодые люди, которые приехали с родителями в страну на законных основаниях, столкнулись с проблемами. Достигнув 15-летнего возраста, они должны были получить собственный документ, но для этого им пришлось вернуться в Сирию, чтобы потом легализовать свой статус в Ливане. Поскольку это практически невозможно, то с 15 лет подростки незаконно находятся в стране.

Мужчины без легального разрешения редко покидают лагеря, потому что они боятся проверок и ареста; к женщинам и детям силы безопасности относятся мягче. Армия постоянно совершает рейды в лагерях, так они хотят найти экстремистов и сохранить контроль. «Побочный эффект», когда беженцы не чувствуют себя в безопасности, похоже, создается намеренно. Иногда армия задерживает тех, у кого нет разрешения на пребывание, и грозит им депортацией. До сих пор нет никаких доказательств осуществления угроз депортации, но многие живут в постоянном страхе.

Принудительное возвращение?

«Наше самое большое беспокойство — это своего рода эффект снежного кома после этих эвакуаций, который заставит народ, наконец, возвращаться в Сирию. Это будет не добровольное, а принудительное возвращение», — говорит Майк Брюс из норвежской помощи беженцам. Брюс подчеркивает, что возвращение не является добровольным, если оно происходит из-за нестабильной ситуации с безопасностью или под экономическим давлением. Организации по оказанию гуманитарной помощи, а также представители ООН неоднократно требовали, чтобы возвращение было добровольным. Между тем, появились подозрения, что уже была реализована одна из форм принудительного возвращения тысяч сирийцев.

Ливанская «Хезболла», которая контролирует части приграничного региона, взяла на себя ответственность за «возвращение» тысяч сирийцев. Это было частью соглашения с сирийскими джихадистами из местного ответвления «Аль-Каиды» (запрещенная в России организация — прим. ред. ), которые проникли в ливанскую приграничную зону и были изгнаны в июле во время наступления «Хезболлы». Поддерживаемая Ираном «Хезболла», которая в Сирии воюет на стороне Асада, может еще лучше проявить себя: во-первых, как сила, которая способна побороть «Аль-Каиду», а во-вторых, как первопроходец в возвращении сирийцев на родину.

Официально при «возвращении» речь идет о бойцах и их семьях; но независимо информацию проверить нельзя. Международные гуманитарные организации не могли присутствовать при переселении. Очевидно, что там было много гражданских лиц. Из пограничного города Арсал в оплот повстанцев Идлиб, на севере Сирии, в автобусах перевезли от 7 до 10 тысяч людей. Многие из «возвращенцев» родом не из провинции Идлиб. Хотя бы по этой причине речь не может идти о возвращении; кроме прочего, депортированные станут внутренне перемещенными лицами.

Травма из-за войны

Пока политики во всем мире говорят о возвращении беженцев, новые насильственно перемещенные лица пересекают границу. В одной из палаток живет семья, которая только несколько дней назад приехала из Сирии. Бабушка, ее невестка и четверо их детей бежали из Дейр аль-Зура. Их деревню захватило ИГ (организация запрещенная в России — прим ред. ). Она также оказалась под огнем между двух наступлений — курдских войск с севера, и сирийской армии с запада. Отец детей парализован и, поэтому не мог бежать. Мать только что вернулась с работы на поле, когда мы сидели в палатке. Дети кажутся растерянными. Ужасный опыт, похоже, навсегда отпечатался на их лицах.

Бабушка, все еще потрясенная, рассказывает о побеге: семья бежала пешком в темноте. Контрабандисты помогли им пройти через минные поля под воздушными ударами. Семь дней они шли пешком через пустыню, и, наконец, семья оказалась в Хасаке на подконтрольном курдам северо-востоке Сирии. Оттуда они продолжили свой путь в аэропорт Камышлы, откуда на грузовом самолете за взятку добрались в Дамаск. Они не могли себе позволить перелет в пассажирском самолете. Контрабандист помог им перебраться в Ливан. Поездка обошлась семье в общей сложности в 1300 франков, как подсчитала бабушка. Теперь семья разорена. «Нашей страны больше нет», — закончила свой рассказ пожилая женщина. Она начинает плакать и повторять: «Нашей страны больше нет. Нашей страны больше нет».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Глава МИД России Сергей Лавров заявил о существовании секретной директивы, которую секретариат ООН распространил среди структур организации. По словам министра, этот документ запрещает им участвовать в восстановлении экономики Сирии. А ранее верховный комиссар всемирной организации по делам беженцев Филиппо Гранди выступил против возвращения вынужденных переселенцев на родину. Такая позиция, по сути, вторит заявлениям из Вашингтона, где считают, что в первую очередь надо добиться политического урегулирования сирийского конфликта и только потом заниматься всем остальным. Портал сайт разбирался, почему США, некоторые другие страны, а также ООН выступают против того, чтобы сирийцы после семи с лишним лет войны могли наконец-таки вернуться к нормальной жизни.

Беженцы подождут

Министр иностранных дел России Сергей Лавров, по сути, взорвал информационную бомбу, рассказав о существовании секретной директивы по Сирии, которую секретариат ООН направил агентствам. Представитель генерального секретаря всемирной организации Стефан Дюжаррик сообщил, что этот вопрос сейчас изучают. В то же время он признал, что ООН на данном этапе сосредоточена на процессе политического урегулирования, а не на вопросах послевоенного восстановления Сирии.

Российские усилия по возвращению сирийских беженцев на родину также не остались без внимания всемирной организации. Как заявил 13 августа верховный комиссар ООН по делам беженцев Филиппо Гранди, пока «рано думать о массовой программе репатриации».

ПОДРОБНЕЕ ПО ТЕМЕ

Нам так объяснили, что комиссар имел в виду следующее, - прокомментировал ситуацию 20 августа по итогам переговоров с главой МИД Ливана Джебраном Басилем Сергей Лавров, - пока не будет процесса так называемого политического перехода, то основные доноры, а это Запад прежде всего, денег на восстановление инфраструктуры и в целом экономики Сирии не дадут. Мы изложили нашу точку зрения, что, помимо западных, есть и другие доноры. И Управление верховного комиссара по делам беженцев не должно выглядеть как филиал западной группы стран.

Ждут расставания, но не расстаются

Поток беженцев стал серьезным ударом по соседним с Сирией странам. Турция приняла 3,5 млн человек, Ливан - 1,5 млн, на территории Иордании сейчас находится около 670 тыс. вынужденных переселенцев, а в Ираке - 250 тыс.

Их содержание легло тяжкой нагрузкой на бюджеты, властям пришлось принимать меры по обеспечению мигрантов жильем, едой, водой, медикаментами, образованием, работой и многим другим. Неслучайно тот же Джебран Басиль по итогам переговоров с Сергеем Лавровым выступил за скорейшее возвращение беженцев из Ливана в Сирию, без какой-либо привязки этого процесса к политическому урегулированию конфликта в стране.

За то, чтобы сирийцы ушли, выступают и власти Иордании, которая во многом зависит от иностранной помощи. Как заявила на днях министр информации, официальный представитель правительства королевства Джумана Гунеймат, Амман изучает российские предложения по этому вопросу, в том числе создание совместно центра по координации процесса возвращения беженцев. Главное условие, которое выдвигает Иордания, заключается в том, чтобы вынужденные переселенцы отправлялись в Сирию по доброй воле, а не по принуждению.

Надо думать, что не меньшую заинтересованность в возвращении сирийских беженцев на родину проявляют и европейские страны. Они, напомним, из-за наплыва мигрантов, которые попадали в ЕС через Турцию, вынуждены были пойти на соглашение с Анкарой. Среди прочего договоренности указывают, что Европа будет высылать туркам нелегальных мигрантов, а взамен принимать легальных из расчета один к одному. Также Брюссель обязался выплачивать деньги на содержание переселенцев на турецкой территории. Речь идет о миллиардах евро. В то же время пока участие европейских стран в процессе возвращения беженцев обратно в Сирию сведено к минимуму. Равно как и участие в восстановлении страны, если не считать доставку гуманитарной помощи, которую Россия в конце июля осуществила совместно с Францией.

Европейцы спасовали

С инициативой подключить Берлин и Париж к обсуждению гуманитарных вопросов выступил 29 июля президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Он заявил, что в сентябре должен пройти четырехсторонний саммит, в котором помимо него самого должны принять участие лидеры России, Германии и Франции. Позже даже появилась конкретная дата - 7 сентября.

Однако с приближением дня его проведения ситуация вдруг поменялась. Вначале пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил 16 августа, что в графике Владимира Путина такой встречи нет. А после визита российского лидера в Германию 18 августа и переговоров с канцлером Ангелой Меркель речь и вовсе пошла пока что о консультациях на уровне экспертов, «с тем чтобы, возможно, в перспективе выйти на повышение уровня общения».

Сам собой напрашивается вопрос, что могло произойти. Можно было бы всё списать на поспешность заявлений турецкого президента. Но он слишком опытный политик, чтобы допускать такие ошибки. К тому же 7 сентября в качестве даты проведения саммита подтверждали в том числе и в России - такое заявление сделал 31 июля по итогам переговоров в астанинском формате в Сочи спецпредставитель президента по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев. То есть если что-то не заладилось, то произошло это точно не по вине Москвы или Анкары.

Америка против!

Пока Россия пытается наладить координацию с соседями Сирии в вопросе возвращения беженцев, а Турция старается подключить к этому процессу некоторые европейские страны, США, так же как и ООН, выступают против этого.

Госсекретарь Майк Помпео 16 августа провел переговоры со спецпредставителем генерального секретаря всемирной организации по Сирии Стаффаном де Мистурой. Как сообщили по итогам встречи в Госдепартаменте, они «согласились, что всем сторонам (сирийского конфликта) необходимо продвигаться вперед по политическому пути и что любое обсуждение вопроса о восстановлении (страны) преждевременно в отсутствие политического решения, неизменно ведущего как к конституционной реформе, так и к свободным и справедливым выборам, о которых говорится в резолюции 2254 Совбеза ООН». То есть, грубо говоря, сначала политическое урегулирование - и только потом всё остальное.

Такая позиция США, с одной стороны, дает понять, почему ни с того ни с сего отменяется намеченная на 7 сентября встреча лидеров России, Турции, Франции и Германии или почему ООН упорно не хочет заниматься проблемой сирийских беженцев, с другой - у многих может возникнуть вопрос, а какой толк Вашингтону от этого.

Понять это можно, если послушать многочисленных проамериканских экспертов и политологов. По их словам, Россия, поднимая проблему сирийских беженцев и привлекая к ее разрешению страны как Ближнего Востока, так и Европы, якобы пытается «вновь легитимизировать режим Башара Асада и вывести его на международную арену». Как следует из этого, американцы, говоря о первостепенной важности политического перехода, явно подразумевают, что по его итогам президент Башар Асад при любом раскладе больше не будет возглавлять Сирию.

Во всех этих спекуляциях есть одно маленькое но: Россия не отказывалась от идеи политического перехода и выполнения решений Совбеза ООН. И более того, именно благодаря российским усилиям сейчас наблюдаются хоть какие-то подвижки в политическом процессе. По крайней мере, вопрос создания конституционной комиссии и выработки нового основного закона сдвинулся с мертвой точки лишь после проведения в Сочи в январе этого года Конгресса сирийского национального диалога (куда, кстати, американцев звали, но те отказались приехать). Что касается Башара Асада, да и всех остальных, то решать тут не Вашингтону и даже не Москве, а самим сирийцам.

Между тем в Сирию ежедневно возвращаются десятки и сотни беженцев. Конечно, это капля в море, учитывая, что за пределами страны остаются миллионы. Но способствовать этому процессу, кроме России, мало кто спешит. Может, и хотели бы, чтобы как минимум снять нагрузку с самих себя, но явно живут не своим умом.